Город Григория

     «Город Григория» – именно так с греческого языка переводится название укрепления Григориполис, возникшего одним из первых на Кубани. В 1784 году, когда началось основательное укрепление новой кубанской границы, в числе первых был заложен и Григориполисский редут. Впрочем, окончательно редут был завершен только к 1784 году. Место для редута было выбрано не совсем удачно. Это подтверждает донесение генерал-аншефа Гудовича от 16 января 1792 года, в котором говорится, что укрепление Григориполис необходимо уничтожить по причине низкого и нездорового положения. Поэтому его надо перенести на две версты назад, на высоту, где устроить новое укрепление на двести человек и две линейных пушки, что, вероятно, позднее и было сделано.

     Справедливо, однако, упомянуть и тот факт, что предтечей Григориполиса было другое укрепление, фельдшанец Восточный, устроенный А.В. Суворовым еще в 1778 году, но через год срытый. По мнению кубанского краеведа В.А. Соловьева, фельдшанец Восточный располагался там, где ныне находится хутор Керамик (Терновский).

     Впрочем, до возникновения хутора на этом месте долгое время существовал пост Терновый Кубанской кордонной линии.

     Редут Григориполисский представлял собой небольшое укрепление из земли в виде прямоугольника. Название свое редут получил в честь тогдашнего генерал-губернатора Астраханского и Саратовского князя Григория Александровича Потемкина, много сделавшего для присоединения кавказских земель к России. Службу в редуте несли солдаты регулярных частей и казаки. В 1788 году, например, в Григориполисе находились солдаты Нижегородского пехотного полка и казаки из полка Денисова. Для отражения набегов закубанских горцев редуту были приданы два чугунных пятифунтовых орудия. В 1789 году при Григориполисском редуте разместились казаки из «атаманского» полка Поздеева, впоследствии, как известно, устроившие мятеж. Вместе с донцами службу при редуте стали нести и солдаты из егерьского батальона и Нарвского карабинерного полка. Казаки содержали посты по реке Кубани и соответствующие посты, располагавшиеся по Черкасскому тракту.

     Летом 1794 года к тому месту, где небольшая речка Камышеваха впадает в Кубань, прибыли первые переселенцы с Дона. В отличие от других станиц, поселенных тогда же по Кубани, первопоселенцы Григориполисской были, в основном, из верхнедонских станиц. Точнее, это были казаки из станиц, расположенных по Хопру, Кумылженской, Слащевской, Федосеевской, Зотовской, Арженовской, Усть-Бузулуцкой, Акишевской, Тишанской, Хоперской, Бурлацкой, Правоторовской и Тепикинской (сейчас все эти станицы находятся в Волгоградской области).

     Из всех трех станиц, поселенных в 1794 году донцами и ныне находящихся на Ставрополье, в Григориполисской в наибольшей степени сохранился «донской корень». Фамилии Зотовых, Филимоновых, Ступниковых, Пантелеевых, Хрусталевых, Паршиных, Новиковых, Никитиных, Гуровых, Котловых, Сердцовых, Мелиховых, Балибардиных, Шершневых, Железниковых, Шишкиных и многие другие как раз таки принадлежат к первым переселенцам, пришедшим с донских краев. Многие фамилии и сегодня можно обнаружить в Григориполисской, а о многих еще помнят старожилы. Случайным поэтому не кажется тот факт, что старики в станице хранят и знают песни, так хорошо знакомые многим донским казакам:

… Ой из-за леса, леса копий и мечей

Едет сотня, ой да казаков-лихачей.

Ея, Ея вот, еще раз повторим –

Едет сотня ой да казаков-лихачей…

     Станица Григориполисская была устроена по всем военным правилам того времени. Вокруг станицы был вырыт ров, насыпан вал, на котором был уложен терновник, устроены четверо ворот с крепкими засовами. С момента основания и вплоть до начала XIX века Григориполисская жила по военному приказу, ослушание которого влекло за собой суровое наказание. Те привилегии и свободы, которыми казаки пользовались на Дону, были надолго забыты, их заслонила грозная фигура станичного начальника (которого назначали сверху, а не выбирали), каравшего за малейшие проступки. Как здесь не вспомнить слова историка И.С. Кравцова о том, что казаки больше боялись своих станичных начальников, нежели горцев. Что ж, Кавказская война диктовала свои условия жизни, с которыми линейцам приходилось поневоле мириться.

     В Кубанском казачьем полку за все время его существования только две станицы постоянно были в его составе – Прочноокопская и Григориполисская. Остальные же станицы разновременно пополняли составы других казачьих соединений. Поэтому многие поколения григориполисцев так и служили в Кубанском полку, сменяя друг друга, начиная с 1796 года и по 1920 год. На первом месте в годы Кавказской войны стояла кордонная или пограничная служба. Григориполисские казаки оберегали не только собственную станицу, но также охраняли посты по Кубани: Воровской, Терновский, Григориполисский, Плетневый, Царицынский, Временной (на реке Горькой), Камышеватский (на реке Камышевахе). Кроме того, наряды казаков посылались для защиты крестьянских селений, возникавших в глубине края. В 1816 году селение Каменнобродское, например, охраняли один пятидесятник и двенадцать казаков из станицы Григориполисской. В самой станице постоянно должен был находиться резерв из казаков на случай непредвиденных обстоятельств. В 1850 году командир Кубанской казачьей бригады подполковник Мещеринов предписал иметь в станичном резерве сто казаков.

     Но сил для охраны кубанской границы, особенно в начале XIX века явно не хватало, поэтому бок о бок с линейцами службу несли регулярные части и донские казаки. Народонаселение станицы в начале XIX века также росло медленно. В 1816 году в Григориполисской насчитывалось 170 домов, проживало 691 душа мужского пола и 722 души женского пола. На службе от станицы состояло два обер-офицера, шесть пятидесятников, сто тридцать семь казаков, а в резерве находились один пятидесятник, пятнадцать казаков. Стычки с горцами, различные болезни и бедствия уменьшали и без того небольшое казачье население станицы. И, конечно же, в те годы станичники действительно были рады новой паре рук, необходимой и в ратном деле и в поле. Но пополнение в линейные полки тогда приходило редко и имело случайный характер. В 1807 году в состав Кубанского полка было, например, зачислено двадцать абазин горского владельца Атажука Клычева. Все вновь причисленные горцы были крещены в православную веру и распределены по станицам. В 1816 году в полк было принято семь человек поляков, плененных в ходе войны 1812 года. Следует отметить, что поляки и впоследствии попадали в состав Кубанского полка. В 1832 году в станицы полка были зачислены семьдесят душ мужского пола из польской шляхты и граждан Подольской губернии. В 1834 году в полк вновь были приняты девяносто девять польских семей Сикорского, Домбровского, Яворского, Созанского, Козловского и другие. В Григориполисской среди старожилов можно обнаружить такие фамилии, как Сосов и Орловский. Вполне вероятно, что их предки происходят из горцев и поляков, зачисленных в казаки в те самые далекие времена.

     Собственных офицеров в Кубанском полку в первое время было недостаточно, поэтому в начале XIX века несколько офицеров было переведено из Хоперского и Волгского полков. Разновременно с 1802 по 1819 года из Хоперского полка были переведены на жительство в станицу Григориполисскую семьи офицеров Иноземцева 1-го, Иноземцева 2-го, Шведова. Относительно последней фамилии историк И.С. Кравцов сообщает интересную деталь. Предком этого Шведова действительно был шведский офицер, плененный хоперцами в ходе Северной войны 1700-1721 годов, да так и оставшийся у казаков.

     В годы Кавказской войны население Григориполисской значительно менялось. По-прежнему ядро станицы составляли донцы, но появлялись и новые фамилии. К концу 20-х - началу 30-х годов XIX века в казаки станицы немало причислилось однодворцев из соседних крестьянских селений, которые впоследствии стали казачьими станицами Каменнобродского, Новоалександровского, Новотроицкого, Успенского и других. В 1833, 1834, 1835, 1836 годах в станицы Кубанского полка переселилось большое число так называемых малороссийских казаков, имевших характерные украинские фамилии: Гладченко, Медведь, Устименко, Горбач, Литвиненко… В 1851 году в Григориполисской поселились четыре солдатские семьи, зачисленные в казачье сословие. В 1858 году в станице осели пятьдесят два анапских поселенца.   В период Крымской войны для станиц, расположенных под Анапой (Витязевская, Николаевская, Благовещенская и другие), возникла угроза, ожидалась высадка вражеского десанта, поэтому жителей этих станиц распределили по черноморским станицам, а позднее часть из них под наименованием анапских поселенцев оказалась в Кавказском линейном войске, в том числе и в Григориполисской. Впрочем, в число жителей станицы тогда попадали люди, как раньше писали, «различных званий», искавшие себе другого образа жизни. В 1852 году в Григориполисскую, например, из села Ладовская Балка переселилась крестьянка Авдотья Костина с сыном и была зачислена в казачье сословие.

     Почти семьдесят лет станице Григориполисской приходилось существовать в военных условиях. Немало григориполисцев отличились в боях и сражениях, а многим пришлось сложить в них свои головы. Казак Александр Паршин, например, в 1817 году был на Сунже, где участвовал во многих стычках с чеченцами и строил крепость Грозную, в 1820 году он вновь в Чечне при строительстве крепости Неотступный Стан и опять участвует в жарких переделках с горцами. В 1827 году в составе сборно-линейного полка Паршин попадает в Грузию, а затем принимает участие в русско-турецкой войне 1828-1829 годов. За эту войну казак Паршин удостаивается серебряной медали. А спустя некоторое время Паршин получает знак отличия военного ордена за поход в Закубанье. В 1828-1829 годах в Закавказье с турками дрались немало григориполисцев, одними из них были урядники Андрей Кучеров и Арефий Ступников. Ступников отличился и в предыдущей русско-персидской войне 1826-1828 годов, за эту войну он получил знак отличия военного ордена с надписью «За храбрость» и серебряную медаль на георгиевской ленте. Что касается турецкой войны, то за отличие, оказанное при взятии крепости Карса, урядник Ступников получил звание хорунжего. Не меньшей храбростью и отвагой отличился офицер станицы Григориполисской Павел Гаврилович Иноземцев. Поступив на службу в 1812 году, Иноземцев за двадцать лет беспрерывной службы достиг звания есаула. За это время ему довелось сражаться с персами в Закавказье в ходе русско-иранской войны 1804-1813 годов. В 1823, 1825, 1828, 1830 годах он не раз отличился в сражениях с горцами за Кубанью. В 1831 году зауряд-есаул Иноземцев участвует в военной кампании против поляков, где он проявляет себя в боях с повстанцами у Ошмян, в Рудницких лесах, у деревни Мейшагола, при Вильно, участвует в штурме Варшавы и при взятии крепости Модлин. Заслуги храброго офицера нашли свое отражение в наградах, полученных им: Орден Святого Владимира 4-й степени с бантом, Святой Анны 3-й степени, серебряная медаль за взятие Варшавы, польский знак отличия за военное достоинство 4-й степени.

     Станица Григориполисская вырастила и воспитала немало достойных офицеров для Кубанского полка. В 1828 году в составе Кубанского казачьего полка от станицы служили такие офицеры, как сотник Агап Ступников, зауряд-сотник Варлам Филимонов, хорунжие Максим Шведов и Егор Потапов.

     Из числа упомянутых офицеров наибольшего внимания заслуживает фамилия Филимонова, как давшая известных военачальников в последующие годы. Ее родоначальник Антон Филимонов в числе прочих донских казаков был переселен на Кубань в 1794 году. Его сын Варлам Антонович в 1803 году поступил на службу в Кубанский казачий полк, где прослужил до 1848 года и вышел в отставку в чине есаула. За свою 45-летнюю службу Варлам Филимонов не раз удостаивался различных наград. Так, в частности, в 1825 году за отличие, оказанное в деле с горцами на реке Гиаге в Закубанье, зауряд-сотнику Филимонову был пожалован орден Святой Анны 4-й степени, в 1829 году он вновь отличился в сражениях с темиргоевцами, за что получил орден Святой Анны 3-й степени с бантом. И еще одна интересная деталь. Кроме наград офицер Филимонов заслужил также право потомственного дворянства. В 1831 году у сотника Филимонова родился сын Петр, который, как и отец, пошел по военной стезе. Как свидетельствуют исторические документы, в 1860 году Петр Филимонов служил в Кубанском полку в чине урядника. Дети же Петра Филимонова Федор (родился в 1862 году) и Александр (родился в 1866 году) достигли наибольших успехов по службе. Федор Петрович Филимонов дослужился до звания генерал-майора, а Александр Петрович Филимонов (1866 год - 1948 год) стал генерал-лейтенантом, более того, с 1917 года по 1919 год занимал должность первого выборного атамана Кубанского казачьего войска.

     Основные усилия казаков линейных станиц Кубани были направлены на пограничную службу, в ходе которой приходилось участвовать во многих походах против закубанских горцев. В 1825 году, например, приказом командующего Кавказским отдельным корпусом, генерала Ермолова за отличие в делах с горцами, особенно за сражение близ Майкопского урочища, несколько казаков Кубанского полка получили более высокие звания, в частности, пятидесятник из станицы Григориполисской Егор Потапов получил звание зауряд-хорунжего, а казак Спиридон Потапов – звание пятидесятника (урядника).

     Немало гиргориполисских казаков отличились и в последующие годы. К примеру, хорунжий Сергей Ляпин, который в 1867 году служил заседателем в полковом правлении 2-й бригады Кубанского войска, имел бронзовую медаль за войну 1853-1856 годов, серебряную медаль «За покорение Западного Кавказа» и крест «За службу на Кавказе». Ляпин участвовал в походе на реку Белую и устройстве Майкопского укрепления в 1857 году. В 1860 году воевал с шапсугами на реках Убин, Афипс, Шебш, Суп, принимая участие в действиях нижне-абадзехского отряда в 1861 году. В 1864 году он прокладывал дорогу через Гойтхский перевал, побывал в самых немыслимых закубанских ущельях на реках Губс, Гогопс, Вазуко, на Хакучинском перевале. В 60-е годы XIX века неоднократно отличалась сотня григориполисских казаков под началом сотника Попова, за что впоследствии генерал Гейман пожаловал сотне богато украшенный значок.

     Звания и знаки отличия зарабатывались казачьей кровью, а ее жителями Григориполисской было пролито немало. В 1824 году был ранен казак Моисей Ерохин, находившийся в отряде полковника Коцарева за Кубанью. В 1840 году при набеге горцев был убит Андрей Казаков, охранявший полковой табун. В 1847 году при взятии аулов на реке Лабе, из станицы Григориполисской были убиты казаки Яков Никитин, Тимофей Мясищев, Абрам Тарасов, Савелий Бирюков. При отражении двухтысячного горского отряда под станицей Сенгилеевской погиб Петр Гуров. В 1852 году за Кубанью сложили головы казаки Сергей Савраскин, Иван Точков, Федор Скворцов, а сотник Василий Ступников был убит близ укрепления Псебей. В 1854 году умер от ран, полученных в делах с горцами урядник Михаил Зотов. Довелось григориполисским станичникам драться и с турками в ходе Крымской войны 1853-1856 годов. В Закавказье под Карсом, в 1853 году погибли казаки Тимофей Вагин, Ефрем Колесников, Дмитрий Волобуев, Никита Филимонов. В том же году на реке Лабе был убит казак Алексей Севостьянов. При окончании Кавказской войны станица также недосчиталась многих своих жителей. В 1859 году на реке Ходзь были убиты урядник Семен Филимонов и казаки Березин, Буланкин, Ступников. В 1860 году в сражениях с шапсугами пал Кузьма Земцов. В 1862 году были убиты казаки Ефрем Мясищев и Афанасий Кубишкин в горах на реках Дах и Баракай, а спустя год, близ станицы Гиагинской, погиб Алексей Павлов.

     Трудна была жизнь на кубанской границе. Жителям станицы надо было все время соблюдать осторожность и бдительность, в противном же случае все могло окончиться смертью или пленом. В плен горцы предпочитали брать в основном женщин и детей, хотя попадали за Кубань и казаки. Так, в сентябре 1832 года горцами был пленен казак Герасим Антонов. В 1857 году –жительницы станицы Ксения, Евдокия и Варвара Филимоновы, причем, первая была убита. Но, пожалуй, самым опустошительным было нападение горцев в 1831 году. Несмотря на то, что казаки упорно защищались, силы были неравны. Горцы, потеряв тринадцать человек, сумели захватить в плен сто пятьдесят девять душ обоего пола, были убиты десять мужчин и одна женщина, ранены восемь мужчин и четыре женщины, имущества и скота всего было захвачено на сумму 17 679 рублей. Донские и линейные казаки при обратном следовании закубанцев сумели отбить большую часть скота (1 582 головы), однако «…ни одного пленного как писал историк Ф.А. Щербина, - горцы не выпустили из рук»… В числе пленных в основном оказались женщины и дети из семей казаков Просвирина, Кутузова, Котлова, Пронина, Мелихова, Паршина, Крыгина, Прибыткова, Кондратова, Чапцева, Тимохина, Железникова, Никулина и другие. А у казака Меркулова в плен тогда было захвачено трое детей. Судьба пленных тогда была незавидной. Кого-то спустя какое-то время выкупали или обменивали, а кто-то так и оставался на всю жизнь среди чужих гор или более того, оканчивал свой век где-нибудь на турецкой земле.

     Дети в станице взрослели тогда рано, быстро приучались мастерски ездить на коне и владеть винтовкой и шашкой. Еще бы, ведь любая нерадивость могла стоить жизни. Кроме того, надо было с ранних лет помогать по хозяйству, ведь отцы на военной службе отсутствовали месяцами. Но на первом плане стояло овладение казачьей наукой, от нее тогда многое зависело. Вот еще один эпизод из той беспокойной пограничной жизни. В феврале 1834 года неслужащие еще казаки Семен Горбушин, Емельян Буланкин и 15-летний Иван Буланкин смотрели за скотом, пасшемся в лесу на берегу Кубани. Неожиданно на них напали десять горцев и захватили в плен. Семен Горбушин и Емельян Буланкин были посажены на коней и в сопровождении двух горцев отправлены за Кубань. Отъехав от реки верст тридцать, Семен и Емельян неожиданно обезоружили своих конвоиров. Захватив оружие и четырех лошадей, молодые казаки благополучно вернулись домой.

     Окрестности станицы в то время были далеко не безопасны. Кубанский историк Ф.А. Щербина приводит интересный и в то же время весьма типичный случай пограничной жизни линейных казаков. «В марте 1829 года возле станицы Григориполисской произошла схватка казака с черкесом, один на один… Утром 21 марта, после того, как секрет из пяти казаков, находившийся ночью за Кубанью, возвращался обратно в Григориполисскую, один из казаков секрета, испросивши разрешения поохотиться за зверем, отправился в ближайший примыкавший к Кубани лес. Взявши топор и ружье, он углубился в чащу. Из-за деревьев казак заметил на одной из полян человека, ведущего лошадь. Принявши его за казака, он направился к нему, но это был черкес, который, севши на лошадь и, подскакавши к казаку на тридцать саженей, выстрелил в него из ружья. Казак ответил также выстрелом, но оба промахнулись. Чтобы обеспечить себе более выгодное положение сравнительно с конным горцем, казак поспешил в лес, но и черкес, слезши с лошади и, обнаживши шашку, направился туда же. С налета горец ранил казака шашкой в лицо. Казак набросился на черкеса с топором. Завязалась отчаянная борьба. Казак смял под себя черкеса, но черкес в лежачем положении успел проколоть кинжалом казаку живот и отрубить одно ухо. Казак, улучшивши удобный момент, разрубил черкесу топором череп. Но и сам так ослабел от ран, что не мог двигаться. Товарищи отнесли казака в станицу. И он впоследствии вылечился… Когда этот случай был доведен до главнокомандующего кавказским корпусом графа Паскевича-Эриванского, то последний наградил казака орденом Георгия IV степени и ста рублями ассигнациями…».

     Помимо тягот пограничной службы и военных походов, Кавказская война приносила в жизнь линейных казаков еще один и подчас драматичный момент – переселение на передовые рубежи. Начиная с 1840 года эти переселения превратились в ежегодную повинность. До 1840 года переселения если и случались, то носили единичный характер, как, например, в 1833 году, когда из Григориполисской переселились офицеры Иван Найденов и Семен Потапов с семьями в станицы Расшеватскую и Новоалександровскую, преобразованные из крестьянских селений для того, чтобы быстрее приобщить «новых казаков» к военной службе. В 1840 году из всех полков правого фланга были взяты партии переселенцев для поселения в станицах Владикавказского полка. Спустя год началось заселение новой Лабинской линии в Закубанье и были устроены четыре первые станицы. Одна из них Вознесенская, устроенная на реке Чамлыке, была заселена в основном казаками Кубанского полка, на поселение в эту станицу было отправлено из полка сто семьдесят семей. В числе переселенцев были, конечно же, и григориполисцы, туда, в частности, переселился есаул Михаил Потапов с семьей. Мало кто из казаков изъявил желание отправиться на новые неведомые земли, где жизнь была еще беспокойней, чем на Кубани. Поэтому станичное общество назначало переселенцев в основном по жребию или по приговору. По приговорам общества из станиц в первую очередь высылались, как тогда писали, «люди буйные и сектанты»… Многие казаки составляли рапорта, где буквально умоляли начальство оставить их на старом месте, но эти просьбы частенько оставались неудовлетворенными.

     В 1845 году в низовьях реки Лабы поселились две новые станицы Петропавловская и Михайловская, в которые из Кубанского полка назначалось три урядничьих и сто одна казачья семья. В числе этих переселенцев по жребию был выбран казак станицы Григориполисской Никита Диков, который не желал переселяться. В рапорте, поданном начальству, Диков просил об оставлении его в станице, так как он имеет престарелых отца и мать и трех дочерей, младшей из которых восемь месяцев. Однако вполне могло статься, что просьба казака так и осталась неуслышанной.

     Переселения были наиболее тяжелым испытанием для линейных казаков. Рассказ историка А.Д. Ламонова даже спустя многие годы передает драматическую атмосферу, которая складывалась в станицах в период переселения.

     «Среди сбора станичного общества поставлен стол, на нем список, шапка и жребий. Последний – бумажный квадратик в вершок, свернутый в трубочку, на некоторых надпись «переселение», остальные – чистые… Начинается. «Такой-то», - вызывает писарь, вызванный со страхом подходит к столу, затем направляет свою руку к шапке, мальчик в это время встряхивает ее, вынув жребий, подает его начальнику станицы, который развернув, объявляет – «белый», показывает жребий судьям и сбору. С облегченным сердцем бравший жребий отходит на свое место, но радоваться этому не спешит, потому что к той же шапке должны подойти сын, зять или брат. Совсем не наблюдалось над тем, которому объявлено «переселение». Это роковое слово вводило его в столбняк на две-три минуты. Опущенная голова, едва слышные слова:: «Пропали дети, пропало хозяйство, все пропало…». С такими мыслями идет домой известить свою семью и в доме, за стенами, потопить свое горе в потоке слез…».

…Прощай, любезная станица,

И вы, предобрые друзья,

Благословите отец, мать родные,

Быть может, на смерть иду я…

     В 1846 году из станицы на Сунжу, например, было отправлено пять семей, в следующем 1847 году туда же из станицы переселилось девять семей. В 60-е годы, когда началось заселение предгорий Западного Кавказа, из кубанских станиц опять потребовались переселенцы. Так, в станицу Преградную, устроенную на реке Урупе, из Григориполисской по жребию было переселено четыре семьи. В 1862 году из Григориполисской выселились по собственному желанию семьи сотника Куликова и хорунжего Иноземцева в новые станицы Ханскую (на реке Белой) и Махошевскую (на реке Фарс), в 1863 году в станицу Ханскую, согласно приговору общества, были отправлены еще семьи Никитина, Сосова, Филимонова, Калугина, Ткачева, Овершина и другие.

     Немало пришлось перенести станице, начиная с момента поселения и вплоть до окончания войны на Западном Кавказе. Помимо военных забот и тревог, приходилось еще и добывать хлеб насущный тяжелым ежедневным трудом. И здесь природа не всегда была благосклонна к казакам. Эпидемии чумы и холеры, неурожаи, падежи скота – все это приходилось преодолевать жителям станицы. Особенно памятным для григориполисцев оказался 1833 год, когда в результате страшной засухи в станицах линии начался голод. В рапорте командира Кубанского полка подполковника Ускова наказному атаману линейного войска генералу Верзилину говорилось, что в станице Григориполисской 150 семей «совершенно не имеют к пропитанию хлеба». Цены на хлеб в этот период оказались баснословными и, как отмечали современники, «многие казаки, почитавшие священной обязанностью строго соблюдать посты, решились употреблять скоромную пищу…».

     Несмотря на все испытания, население станицы в первой половине XIX века постепенно возрастало. В 1828 году в станице насчитывался двести сорок один дом, на службе от станицы состояло девять обер-офицеров, одиннадцать урядников и двести восемьдесят четыре казака. Если в 1816 году население станицы составляло 1 413 душ обоего пола, то в 1852 году оно уже равнялось 3 390 душам. Постепенно росло и благосостояние жителей станицы. Если в 1830 году Григориполисская имела доход только лишь от собственного питейного дома, то уже в 1839 г. в станице имелось пять лавок, одиннадцать водяных мельниц, один конный завод, принадлежавший есаулу Ступникову. В станице проживало 1 622 казака и семь офицеров, есаул Ступников, сотники Филимонов, Ступников и Иноземцев, хорунжие Потапов, Ступников и Шведов. На действительной военной службе от станицы находилось семь офицеров, тринадцать урядников и двести восемьдесят два казака, а два казака несли службу в Санкт-Петербурге, находясь в конвое его Императорского Величества.

     Хозяйства казаков различались между собой. Казак Карп Сосов, например, держал четыре свиньи, одного теленка, три коровы, две лошади, два вола. У Данилы Прибыткова имелось в хозяйстве четыре свиньи, пятнадцать овец, четыре теленка, восемь коров и четыре вола. А у есаула Агапа Ступникова в хозяйстве находились пять свиней, двадцать овец, четыре теленка, семь коров, шесть волов и четыре лошади.

     Земледелие, скотоводство, рыболовство были традиционными занятиями казаков, хотя в 40-е -  50-е годы прошлого века в Григориполисской приказами сверху пытались заставить жителей разводить шелковичного червя, но тщетно, это ремесло не привелось, зато в станице появилось великое множество тутовых деревьев.

     Вскоре после поселения Григориполисской, жители ее стали заводить хутора неподалеку от станицы, облюбовав для этого места на небольших речках Терноватой и Камышевахе. Скот зачастую отгонялся подальше от станицы на реки Расшеватку и Егорлык. В 1839 году от станицы значилось четыре хутора, на которых жили семьи казаков Никулина, Зотова, Аксенова, Новикова, Орешкина, Гурова, Паршина, Орловского, Чапцева, Котлова, Ерохина и других.

     В 1860 году в станице насчитывалось 495 дворов, проживало 4 046 душ обоего пола казачьего населения и 74 души иногородних. На службе находилось два офицера и пятьсот четыре казака. В станице имелось правление, станичная школа, две сотенных канцелярии, почтовая общественная станция, деревянная церковь, старообрядческий молитвенный дом, два хлебных запасных магазина, питейный дом. От Григориполисской значились хутора Терновый (Керамик), на котором проживало 259 душ обоего пола, Чапцев – 165 душ и Камышеватский – 98 душ.

     В 1816 году казаки воздвигли в Григориполисской деревянную церковь во имя Покрова Пресвятой Богородицы, с железной крышей колокольней, каменной оградой. Позднее, в 1859 году, при церкви была построена каменная сторожка для крещения.

     Среди донских казаков, поселенных в 1794 году при Григориполисском редуте, оказалось немало последователей старой веры. Конечно, их было не столько, сколько в соседних Кавказской и Прочноокопской станицах, но тем не менее старообрядцы существовали в Григориполисской вплоть до XX века. В 1834 году в станице проживало, кроме православных, 150 душ обоего пола раскольников, приемлющих священство, 11 душ не приемлющих священство и поклонявшихся святым иконам (поморская секта), кроме того, проживало 18 душ духоборов. К числу староверов принадлежали казачьи семьи Мелиховых, Чуприковых, Железниковых, Калиничевых, Буланкиных, Хрестининых, Никулиных, Тафинцовых, Зотовых, Ступниковых и другие. Большинства населения они не составляли, но, тем не менее, в станичной жизни вес имели. В 1846 году на 3 315 душ обоего пола православных приходилось 198 душ раскольников, 14 душ приверженцев поморской секты и 16 духоборов. В доме казака Филимона Головина находился старообрядческий молитвенный дом. Бывали случаи, когда православные жители станицы, как писали тогда «совращались в раскол». Так, например, в 1844 году из православия в раскол перешли урядники Кучеров и Никулин, а также казаки Тафинцов, Калиничев, Соколов, Павлов. Позднее к раскольникам и духоборам в станице прибавились и хлысты.

     В начале 60-х годов XX века из станицы были сосланы в Сибирь братья Иван и Василий Свечинские, усиленно распространявшие хлыстовщину. Однако даже после их ссылки в станице остались приверженцы этого сектантского течения. Один из них, Кузьма Тамахин, будучи наиболее ярым последователем хлыстовщины, был, согласно приговору общества, выслан в 1863 году на жительство в станицу Ханскую.

     В 50-х годов XIX века в Григориполисской была открыта школа. Но число учащихся в течение многих лет было невелико. В 1867 году, например, в школе обучалось всего тридцать учеников, а в 1870 году их стало сорок. Обучением занималось всего два учителя.

     Григориполисская занимала выгодное месторасположение для занятия торговлей. Рядом проходили дороги на Ставрополь и Екатеринодар, по соседству располагался Прочный Окоп, где был центр меновой торговли с горцами. Поэтому, как только возникло в Линейном войске торговое общество казаков, то несколько жителей станицы вступило в него. В 1860 году в торговом обществе от станицы Григориполисской состояли следующие казаки: Ефим Шишкин, Алексей Зотов, Андрей Ляпин, Федор Буланкин, Алексей Ляпин, Данила Богачев, Федор Зотов. А Емельян Цырульников в 1862-1863 годах был даже в числе доверенных к кандидатам, служившим по выборам в торговом обществе Кубанского казачьего войска.

     В конце XIX- начале XX веков бурное экономическое развитие поставит Григориполисскую в один ряд с самыми мощными станицами Кубани (в 1917 году население Григориполисской составляло почти 20 тысяч человек). Об этом можно найти информацию в периодических изданиях того периода. 

(В. А. Колесников. «Донцы на Кубани». Ставрополь. ЮРКИТ. 1995 год. 95 страниц).