Новая страница 44

Они не были великими или

знатными по происхождению.

Они – частица многострадального,

но великого народа…

Гладковы

     Гладкой, гладыш - полный, дородный, сытый.
     Гладкий, Гладких (Холмогорский, Мезенский уезды). Из диалектного: гладкий – «здоровый, толстый». Отчество от нецерковного мужского личного имени - Гладыш (есть и такая украинская фамилия). Нарицательное: гладыш - польское - «белоручка, франт», русское диалектное (вятское) - «имеющий холеный вид, здоровяк». В документах фамилия известна с XVII века.
     Фамилии упоминается в «Ономастиконе» Веселовского: Гладкий Антон, истопник великого князя Ивана III, конец XV века; Переяславль Гладыш; Гладышевы: Гладыш, крестьянин, 1539 год, Новгород; князь Федор Александрович Гладыш Мосальский, 1571 год; Семен Гладышев, крестьянин, 1564 год, Олонец.

Гладыш по Далю - 1) дикий копер, растение; 2) березовая ветка без листьев; 3) кринка для молока.

Есть книга - автор Л.М. Щетинин. «Русские имена. Очерки по Донской антропонимике». Издана в 1972 году в Ростовском университете. Так вот, там практически полный расклад по донским фамилиям. Но, увы – автор не учел будущего интереса, и кое-какие данные для нас в состоянии – близок локоть, да не укусишь.

Автор, к сожалению, конкретных ссылок не дал, а просто составил общий список использованной литературы. Из этого списка невозможно выявить к какой главе – какой источник.

Но, кое-что урвать удалось:

1) Происхождение фамилии Гладков Щетинин Л.М. определил как и выше изложено, так что остается только добавить – фамилия по «прозвищному портрету» Гладкий, Гладков – плотный, либо полный, красивый и т.д. человек.

2) Упомянут в главе «Антропонимические портреты» на странице 114-й Гладкой (станица Голубинская, 1745 год).

3) Есть в той же главе Гладковы по станицам: Каргальская, Мигулинская, Романовская; а вот за какой год – автор не указал. И источник на этот год определить не удается.

4) Есть общий список метрических книг, откуда Щетинин брал материал, со ссылкой на «Ростовсий областной архив ЗАГС» - у него там упомянуты книги по Каргальской Богоявленской церкви 1910 года, Акишевской 1826 года, Романовской 1911 года и хутору Затонскому станицы Мигулинской 1910 года, Успенской церкви хутора Суханова, юрт станицы Голубинской, 1911 года.

Упоминаются и другие церкви, но я даю в привязке к нужной фамилии – Гладкой – это же 1745 год, и остальные даты, где автор их приводит, крутятся вокруг этой главы.
И еще: похоже, что автор собрал донские фамилии по архивам и опубликованным материалам, систематизировал их с помощью различных ономастиконов и словаря Даля.

Как это часто бывает в монографиях, авторы берут тот материал, который легче встраивается в концепцию, который легче найти и с которым легче работать, то есть – вполне закономерно их желание облегчить жизнь себе любимым. Но, спасибо и за это – читать очень интересно.

***

Давным-давно, в конце царствования Ивана Третьего на южной окраине Рязанского княжества в придонской волости Червленный Яр жили засечные, по-теперешнему - пограничные казаки и справляли две важные службы. Первая - «сидячая долготерпежная»: держали караулы на Дону, по Хопру и Великой Вороне, стерегли княжество от набегов татар - осколков Золотой Орды. Вторая - «подвижная, веселенькая»: сопровождали царских послов и торговые караваны на Азов, в Кафу, Константинополь и в Закавказье. Казаки знали все дороги на юг, как свои пять пальцев, переправы через реки, опасные места, где обычно таились разбойники, умели обороняться от внезапного неприятеля, имели в степи кунаков.

Иван III (1440 год, Москва – 1505 год, Москва).

Великий Князь Владимирский и Московский с 1462 года, «Государь Всея Руси» с 1478 года.

Старший сын Великого Князя Василия II Темного и Марии Ярославовны.

Пришло на Русь большое добро: объединились княжества в Московское государство. Радости было! Во сто крат сильнее Русь станет! А рязанские казаки повесили головы. Москва повелела: не нужны теперь засечные казаки. Переводили их в уряд обычных крестьян-однодворцев, лишали привилегий. Надлежало платить подати, исполнять государевы и мирские повинности.
Конечно, поднялись на дыбы. Мы-де испокон веку, не жалеючи живота своего, верой и правдой служили княжеству. А теперь нас - в холопы? За что такая обида? Не были мужиками - и никогда не будем. Почнете силить - уйдем на Терек...

     Червленый или Черленый Яр буквально означает «Красный Яр». В те или иные времена различные авторы называли так самые разные местности. Одни считают, что наши предки именовали так Верхнее Подонье - от истока Дона до устья реки Воронеж. Другие выдвигают свои версии. Именно так, дескать, называлось междуречье Хопра и Среднего Дона.
     В сочинении «Хождение Пименова в Царьград» (1389 год) под этим именем известна речка ниже Тихой Сосны. Митрополит Пимен пишет: «Тож минухом... и Червленый Яр реку и Бетюк реку и Похор (Хопер) реку». Сохранился отрывок из «Сказки Козловского попа»: «Червленый де Яр усть Воронеже реки верст с тридцать на низ, а жильцы когда на то бывались, того он не ведает... А другой де Червленый Яр на реке Хопре усть реки Савалы, а впала Савала ниже Вороны от Воронежского устья верст со ста». В «Дозорной книге» (1615 год) Червленый Яр - урочище близ устья реки Воронеж. Вот первая группа бытования термина. Так или иначе, она связана с Воронежем и Воронежской областью.
     Кроме Подонья это название встречается только один раз - на Кавказе, в Чечне. Там есть станица Червленная (именно так, с двумя «н») или Червленоярская.
     Были времена, когда Среднее Подонье входило в состав Рязанского княжества. Жило оно до времени самостоятельно. Рязанский князь в делах ратных опирался на казаков. На правом берегу Оки стоял город предков - бродников - Броднич. Казаки-бродники охраняли броды, взимали пошлину с купцов, обеспечивали переправу. Жили они и в Червленом Яру, о чем говорят многочисленные документы...
     Митрополит Феогност в 1334 году в своей грамоте пишет: «Благословение Феогноста Митрополита всея Руси к детям моим, к баскакам и к сотникам, и к игуменом, и к попам, и ко всем христианом Червленаго Яру, и ко всем городом, по Великую Ворону».

Святые Фотий, Феогност и Киприан – митрополиты Московские.

В 1360 году Митрополит Алексий адресуется туда же и к тем же: «Благословение Алексея Митрополита всея Руси, ко всем христианам, обретающимся в пределе Червленого Яру и по караулом возле Хопор до Дону, попом и диаконом, и к баскаком, и к сотником, и к бояре». Баскаки и сотники были именно у казаков.

Святитель Алексий.

Митрополит Московский и Всея Руси, чудотворец.

...В 1444 году пришел на Рязань татарский царевич Мустафа с ратью. Поначалу приняли его с миром. В Москве узнали об этом и вознегодовали. Василий Темный послал на Мустафу свои войска. К ним присоединились рязанские казаки на лыжах. Вооружены они были копьями, рогатинами и саблями. Большая часть неприятеля была перебита в схватке. Пал и сам Мустафа.

Василий II Васильевич Темный (15 марта 1415 года – 27 марта 1462 года).

Из рода Московских великих князей.

Сын Василия I Дмитриевича и Великой Княгини Литовской Софии Витовтовны.

     Пока был жив Великий князь рязанский Иван Васильевич, друживший с Менгли-Гиреем, жене его Агриппине Федоровне беспокоиться особо было не о чем. В мае 1500 года князь умер. Остался малолетний сын Иван (1496 год – 1534 год).
     Агриппина (Аграфена) попала в зависимость к Московскому князю Ивану III. Вот что он ей писал: «На сотню десятка три своих казаков понакинь». Затем: «...И ты бы у перевоза десяти человеком ослободила нанявшись казаком...». И совсем грозное: «А ослушается кто и пойдет самодурью на Дон в молодечество, их бы ты, Аграфена, велела казнити, вдовьим, да женским делом неотпираясь; а по уму бабью не учнешь казнити ино их мне велити казнити и продавати; охочих на покуп много».
     Когда Иван Иванович подрос, старые друзья отца стали настраивать его против матери, которая по их мнению, была слишком уступчива перед Москвой. Особенно усердствовал рязанский боярин, выходец из Орды Кичибей, в крещении Василий. Начались переговоры с Магмет-Гиреем. Тот обещал Ивану в жены свою дочь. В это время Москва подкупила ближнего советника княжича Семена Коробьина. Семен обо всем донес москвичам. Те пригласили в 1520 году Ивана к себе в гости. Посадили юношу под стражу, а мать его, Агриппину, заключили в монастырь.
     В 1521 году князь Иван из неволи сбежал. Ускакал в Литву, где воспользовался гостеприимством короля Сигизмунда I. Дальше следы Ивана теряются. Только в 1533 году его имя всплыло в связи с тем, что берестийский процентщик Авраам подал жалобу ему на то, что князь Иван отказывается от уплаты долга в 118 грошей.
     С этого времени Рязанское княжество входит в состав Московского, а червленоярские казаки переводятся из ведомства Сарайско-Подонской епархии, существовавшей с 1261 года по середину XV века, в ведомство митрополита Крутицкого. Наместники московского князя объявили, что червленоярские казаки должны переселиться в Суздальские земли и служить дальше по стрелецкому ведомству. Пойти на это они никак не могли. Червленый Яр, естественно, загудел, заволновались казаки.

Царские воеводы начали хватать крикунов, особливо непослушных - заковывать в железы. Пожилые, многодетные казаки хвост поджали.

     На круге было решено идти за волей на свободные земли. Холостяки и недавно женатые снарядили струги, посадили жинок, примостили домашний скарб, провиант, простились с волостной станицей Червленный Яр…
     Без слез, без плача... после молебна большинство покинуло обетованный край предков. Сухопутные и речные караваны двинулись на юг.
     На Переволоке Камышинской смастерили волокуши, на них водрузили струги, впрягли лошадей - и на матушку-Волгу. Там спустились до Астрахани, потом - на сине море Каспийское и вдоль западного побережья добрались до устья Терека. Дороги хоть водные, хоть сухопутные рязанцам были известны.
      В устье Терека гнездилось полуразбойничье-полуторговое поселение Тюмен. Всякий сброд там живал: русская вольница, бежавшая с Волги, татары казанские и астраханские, армяне, персы, кабардинцы, кумыки. Хозяева встретили гостей радушно, выставили кувшины красного вина, нажарили свежей рыбы: «Пей, гуляй, други!»
     А после первой ночевки казаки не досчитались многих дорогих вещей. Смекнули: через неделю домашний скарб, провиант, оружие убавятся наполовину. Требовать возвращения уворованного - без головы можно остаться.
     Казаки поблагодарили хозяев за «теплый» прием и подались вверх по Тереку. Знали: там добрый, честный кабардинский народ, разделенный на два княжества - Большая Кабарда по долине Малки, Кумы и Подкумка и Малая Кабарда между правым берегом Терека и Сунжей. Каждое делилось на мелкие родовые поселения.
     Беглые казаки уткнулись в крутые и лесистые берега Сунжи. Впереди - владения малокабардинцев, южнее - чеченцы, сзади - кумыки. Куда податься?
     Кабардинцы увидели: приехавшие носят оружие, а это первый признак, что люди свободные, имеют достоинство. Да и оружие огнестрельное, редкостное на Кавказе. Значит, надобно привечать вдвойне, завести дружбу, в нужный момент эти люди выручат. И кабардинцы - к казакам: селитесь, кунаки, здесь, эта земля на стыке горских владений - ничейная, порожняя.
     Оглядели казаки местность: рядом лес, реки, подале - гребни гор, у подножия ровные поляны, травы в пояс. Коси сено, паси скот, паши землю, сей хлеб. Да и безопасно. Здесь, за Тереком, у гребня гор, никакая царская погоня не достанет.
     Принялись ладить курени, возвели станицу и назвали ее Червленной, в честь родной, рязанской. На монеты турецкие, персидские, что заработаны в походах, на дорогие вещицы казаки купили у горцев жеребят, телят, овечек, зерно. Стали разводить скот, сеять хлеб. Но надежда казаков, что здесь их никто не тронет, лопнула, как мыльный пузырь. Их тронули, да еще как больно!
     Вдруг скот начал пропадать с пастбищ. След вел в горы, в чеченские аулы.
     К воровству чеченцы относились двояко. Украл у родича - судили всем аулом. За похищенного коня верни два, за барана расплатись пятью. А вот набег на других считался доблестью и заслуживал похвалы. Девушка не выходила за парня, ежели он не привез награбленного.
     Хотели наши повскакать на коней - и в аулы, проучить там как следует. Да от этого их уберег старый, опытный Еремей Червленный, бывший походный атаман. Боясь опалы царских воевод, он единственный из стариков не отстал от своего сына Кузьки - отпетого, невоздержанного парня.
     Собственно, Кузька и подзудил казаков «дать жару» чеченцам за воровство. Еремей попридержал молодняк: «Стойте, дурьи головы! Кто же в чужом краю наводит свои порядки? Воровскому обычаю горцев надобно противопоставить другой: надежно охранять, не давать для краж поводов».
     Собрались на круг и порешили для охраны владений возродить казачью службу по принципу: четыре стороны - четыре засеки. Стало быть, создать четыре сотни, объединить их в войско. Выбрали хорунжих, сотников и атамана, но власть ограничили: они командуют только при исполнении службы. Высшая власть - Войсковой круг. Он искатель правоты-истины, он судит-рядит, казнит или милует по народной совести. И назвали войско Вольным Гребенским.
     Через некоторое время выяснилось, что сторожевая служба с выездом в свои засеки несподручна - далеко, дозоры оторваны от постоянного жилья. Войсковой круг решил, чтобы каждая сотня поселилась на своей засеке. Сын старого Еремея - сотник Кузьма Червленный, избранный войсковым атаманом, остался со своими людьми в станице, а сотники Петро Шадрин, Иван Курдюков и Василий Гладков возвели на засеках новые - Шадринскую, Курдюковскую и Гладковскую.
     Так за пределами государства Российского, за Тереком, у подножия горного хребта появилось казачье войско, способное постоять за себя.
(С.А. Чекменёв, И.В. Кузнецов. «На земли вольные кавказские»).

В XVI веке завершается формирование основного ядра Гребенского казачества. В составе посольства Кабардинского князя Темрюка Идаровича в Москву в 1555 году приняли участие представители гребенцов - атаман Кузьма Червленый и сотники Петр Шадрин, Иван Курдюков и Василий Гладков. Иван Грозный «милостиво» принял депутацию гребенских казаков, пожаловал их «рекою вольною Тереком» и велел «беречи новую свою кабардинскую вотчину».

После чего, царь взял под защиту «пятигорских черкассов», а Гребенцы были прощены за побег и официально признанны государственной властью. Первыми официальными поселениями гребенцов являлись станицы Шадринская, Гладковская и Курдюковская - «по имени трех первоначальных своих Осадчих (атаманов): Шадры, Гладкова и Курдюка». Впоследствии численность станичников возросла за счет притока беглых крестьян и горцев, «которых казаки охотно в свои городки принимали и крестили».

Иван IV Грозный (1530 год, село Коломенское, близ Москвы – 1584 год, Москва).

Великий Князь Московский и Всея Руси с 1533 года, первый Русский Царь с 1547 года.

Сын Великого Князя Василия III и Княгини Елены Васильевны Глинской.

Увеличение населения привело к образованию еще двух станиц: Новый Гладков и Червленая. Гребенские казаки, отмечал И.И. Попко («Терские казаки со стародвних времен». Выпуск I. Санкт-Петербург, 1880 год, страница 13), «скоро вошли в дружественные и даже родственные связи с горцами»; со временем между ними наладились прочные экономические связи. В частности, осетинские владельцы имели довольно оживленные сношения с Брагунской, Шадринской и Червленой станицами. Таким образом, с появлением гребенских казаков на Кавказе можно говорить о новой ступени развития русско-кавказских отношений.

В середине XVI века Россия принимает в свое подданство Темрюка Идарова - одного из могущественных кабардинских князей, через которого осуществлялись связи с другими социумами региона.

«И обличьем гребенцы разительно похожи на кавказцев: чёрные как смоль волосы, большие чёрные с пронзительным взгядом глаза, прямой с чуть заметной горбинкой нос. Редко встретишь, голубоглазого, русоволосого».
(Из описания гребенских Казаков в 1771 году).
Шел естественный процесс смешения наций, холостые Рязанские казаки брали себе в жёны женщин трёх окружающих их наций кумычек, чеченок и кабардинок.

Темрюк Айдаров (Идаров) (? – 70-е годы XVI века).

Старший Князь Кабарды, отец русской царицы Марии Черкасской (вторая жена Ивана IV).

В 1557 году принял русское подданство.

Боролся за объединение страны и против турецко-крымской агрессии, опираясь на помощь России.

«Никоновская» летопись приводит интересное свидетельство о состоянии Центрального Кавказа в середине XVI века. Данная информация содержится в рассказе об отправке в Кабарду отряда (500 стрельцов и 500 казаков) Григория Плещеева (Знатный воевода. Возглавлял поход русских войск в Кабарду. В 1563 году вернулся в Москву. В 1564 году был направлен Иваном Грозным для получения письма А. Курбского. Был казнен в 1569 году). В сентябре 1562 года эти «государевы люди» по приказу Ивана Грозного прибыли на Северный Кавказ с целью оказать помощь Темрюку Идарову. Отряд должен был содействовать укреплению его власти в борьбе с противниками, наиболее могущественным из которых являлся Пшеапшоку Кайтукин - Шепшук.

По «Никоновской» летописи с помощью русских войск и гребенских казаков Темрюк «воевал Шепшуковы улусы, да воевал Татцкие земли близ Скиньских городков и взяли три городка: Махонь, город Енгир, город Каван, и мирзу Телишку убили, и людей многих побили… И воевали землю их одиннадцать дней, и взяли кабаков Мшанских и Сонских сто шестьдесят четыре, и людей многих побили, и в полон имали, да взяли четырех мурз: Бурната, Ездноура, Бурнака и Дудыля».

В 1722 году кумыкский шамхал Адиль-Гирей (с подвластными ему кумыками, вступил (1718 год) в подданство России. Сделавшись затем шамханом Тырковским, он отложился от Персии и передал свое владение России, за что был щедро награжден Петром I - 1725 год, по наущению турок, напал с 30-ти тысячным войском на крепость Святого Креста, но был разбит Кропотовым, взят в плен и умер в заточении, в Коле) писал, что его брату Айдемиру жить в Андреевой деревне (Эндери) «нельзя, так как земля эта исстари гребенских казаков».

(РВИА.Ф.644.Оп.1.Д.117.Л.37об.).

     В ХVII веке начинается переселение казаков-гребенцов на левый берег Терека, окончательное завершившееся в начале ХVIII века (Голованова С.А. «Географический фактор в самоидентификации гребенского казачества». Вопросы северокавказской истории. Выпуск 6. Часть 1. Армавир, 2001год, страницы 26-36; 56; 31-42). Перемещение было связано как с давлением исламизированных соседей («чеченцы и кумыки стали нападать на городки, отгонять скот, лошадей и полонить людей» (РВИА.Ф.644.Оп.1.Д.117.Л.38)), так и с переходом все большего числа казаков на государственную службу, которая проходила на линии вдоль реки Терек. По преданиям гребенцов, российские власти были разгневаны тем, что казаки принимали беглых и потому требовали переселения на левый берег, где их можно было контролировать (РВИА.Ф.644.Оп.1.Д.117.Л.38об.).
     Внешнеполитическая угроза (нападения крымцев и их северокавказских союзников совершались постоянно) заставила казаков-гребенцов вместо прежних небольших городков основывать на левобережье крупные поселения: Червленный, Шадрин (Щедринский), Курдюков и Гладков (в 1722 году гладковские казаки получали жалование на один городок, а в 1725 году - на два: Старогладковский и Новогладковский (Юдин П. «Первые поселения гребенцов». Терское Войско, 1913 год. № 7.)). Эти городки (с конца ХVIII века - станицы), названные по фамилиям атаманов, протянулись на 80 верст по левому берегу Терека. Они и в дальнейшем являлись основными поселениями гребенцов.
     Гребенское войско поставляло на службу не менее 1000 казаков, из которых половина получала жалование, а другая обороняла свои городки «с воды да с травы», то есть бесплатно (Заседателева Л.Б. «Терские казаки (середина ХVI - начало ХХ веков). Историко-этнографические очерки». Москва: МГУ, 1974 год, страница 194).

***

Откуда пришли мои предки на Дон - трудно было установить, но некоторые предположения я делал, более всех мне нравилась версия:

Гладкий Василий Никитин - сын белгородского крестьянина Никиты Гладкого, в 1631 году бежавшего (возможно, с семьей) на Дон (РГАДА.Ф.210. Столбцы Приказного стола. № 37. Лист 691).

Патриарх Никон с братиею Воскресенского Ново-Иерусалимского монастыря.

Начало 1660-х годов.

К середине XVII века в Московии начался Великий Раскол – патриарх Никон («Самый великий человек Русской истории» — так назвал патриарха Никона митрополит Антоний (Храповицкий). Но даже если стараться быть более осторожными, то следует признать, что святитель Никон — самый великий человек, самая ключевая личность во всей истории русского патриаршества. О нем написано отечественными и зарубежными исследователями столько, сколько ни об одном другом деятеле Русской Православной Церкви) велел исправлять церковные книги и обряды, много меняя в них. В народе поднялось страшное брожение. Правительство применяло к приверженцам старых обрядов самые жестокие меры, и они «потекли», спасая свою веру, в разные части страны, в том числе и на Дон. Не принятые казаками в свою среду, они стали селиться на окраинах казачьего края большими поселениями. С 1650 года между речками Иловлей и Качалиной образовался город Рига, из которого голытьба начала делать набеги на Волгу и грабить торговые суда. Царь писал на Дон, чтобы казаки перехватали этих воров и учинили по Войсковому праву смертную казнь. Войско царский указ выполнило, городок был разрушен, скопище разогнали, и, как писали казаки, многих казнили смертною казнью, чтобы другим было неповадно приходить на Дон с таким воровством.

Из книги «печатаной по распоряжению ИМПЕРАТОРСКОЙ Археографической Комиссии типографией Главного Управления Уделов, Моховая, 40» – том тридцать четвертый – ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга пятая. С.-ПЕТЕРБУРГ. 1917:

Посылка на Дон Посольского приказа толмача Полуекта Кучумова с государевою грамотою Войску Донскому.

5. 1660 г. января 3. Распросныя речи на Волуйке атамана Карпа Бусловскаго и ездока Михаила Моякова, привезших с Дона войсковыя отписки.

…

л.17.

…А преже де сего посылали они, Данския козаки, из Войска войсковой атаман Наум Васильев с товарыщи выборных своих людей Данских Козаков, Восилья Глаткова с товарыщи, к тем воровским козакам, что вверху реки Дону сидят в городке Рыге, высылать их, чтоб они шли к Войску. И они де не послушали, в Войска не пошли и городка не покинули…

На двух листах, л.л. 16,17.

Дело 1659 года, № 10.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга пятая. Санкт-Петербург. 1917 год. Столбцы 554-556.).

Приезд в Москву станичнаго атамана Дмитрия Свищова и ясаула Марка Иванова с войсковою отпискою.

3. 1661 г. апреля 16. Распросныя речи атамана Дмитрия Афанасьева и казаков его станицы.

…

л.14.

А к воровским де казаком з Дону из Войска в Астрахань и на море послали атамана Василья Гладково да Фрола Минина, а велели их уговаривать, чтоб они от воровства отстали и шли на Дон служить великому государю. И те де посыльщики на Дон по их поезде не бывали, да и неколи де им быть, потомучто зимовали в Астрахани…

Помета на л. 10об. Великому государю чтено. В столп.

На семи листах, л. 10-16.

Дело 1661 года, № 1.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга пятая. Санкт-Петербург. 1917 год. Столбцы 843,849-851.).

В октябре 1661 года после успешного выполнения своей миссии Василий Гладкий приехал в Москву, где получил такое же жалование, какое получали атаманы приезжавших с Дона станиц.

(РГАДА.Ф.89. 1661 год, № 1. Листы 61об., 65).

***

Трансформация фамилий казаков окончивающихся на -ий, -их, -ой в фамилии с окончаниями на –ов связана, по-видимому, со стремлением писарей к единому стереотипу. А это значит, что моя фамилия могла быть произведена из фамилий Гладкий, Гладких, Гладкой, Гладыш, Гладцков и так далее.

***

Неужели для выяснения родословия героев казачества необходимо указывать стан или кош, где кто родился, именовать его отца и мать, церковь или часовню, в которой этот герой крестился, и прочее. Это невозможно. Казаки на Дону родились, крестились, вырастали, учились воинским упражнениям, становились в ряды борцов за свободу родины и веры, умирали геройской смертью в битвах с врагом или погибали в тяжкой неволе у басурман. Метрических книг в XVI–XVII веках не вели и даже не имели писцовых книг своих станов и городков. Все были равны, все были герои. И если кто из них выделялся из среды товарищей своим умом и недюжинными воинскими способностями, то его выбирали атаманом кошевым, походным и вообще предводителем во время набегов и морских экспедиций. О нем лишь говорили, что он казак, донской атаман и все мы – атаманы-молодцы. И только. Все принадлежали одному войску и служили одной идее.

(Е.П. Савельев. «Древняя история казачества». Часть II. Глава III).

***

Но… первое упоминание о МОЕМ роде Гладковых я нашел в книге «печатаной по распоряжению ИМПЕРАТОРСКОЙ Археографической Комиссии типографией Главного Управления Уделов, Моховая, 40» – том двадцать шестой – ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. С.-ПЕТЕРБУРГ. 1909:

Список вольным новоприбранным Донским казакам, которые остались в Войчке Донском служить великому государю.

л. 1

155-го году, ноября, в 18 день по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Руси указу, список вольным новоприборным Донским казакам, сотникам, и десятником, и рядовым, которые остались в Войске Донском государю служить…

л. 69

…

Десятник Степан Григорьев. Григорей Холяпин. Андрей Иванов. Нестер Мамонов сын. Михайло Дмитриев. Стефан Гладко. Костентин Карпов. Ульян Иванов. Терентей Васильев. Иван Иванов сын Медведев.

…

л. 76.

…всего сотников 22 человека, а казаков с ними 2143 человека.

л. 77

И всего по списку, каков прислали з Дону Донские казаки, осталось на Дону вольных людей: сотников 22 человека, да рядовых 2143 человека. Обоево 2165 человек.

Помета на л. 77об.: На Дон грамота, чтоб вольных кормили и запасы давали. А государево жалованье и запасы к ним посланы многие и вперед пришлют.

На семидесяти семи листах, л. 1-77.

Дело 1646 года. № 10.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 327-364.).

Список вольным людям, прибранным на Воронеже Жданом Кондыревым, Михаилом Шишкиным и подьячим Кириллом Анфиногеновым для отсылки на Дон в прибавку казачьему Войску.

1647 г. января 27 (подан в Посольский приказ). Список вольных людей, сданных в Донское Войско и получивших государево жалованье.

л. 1

Список вольным служилым людем, которых по государеву цареву и великого князя Алексея Михайловича всеа Руси указу Ждан Васильевич Кондырев, да Михайло Прокофьевич Шишкин, да подьячей Кирило Афиногенов прибрали на Воронеже в нынешнем во 154-м году, апреля с 6-го числа; и государево жалованье: деньги, и самопалы, и зелье, и свинец против государева указу и по уговору с меньших статей тем вольным людем роздали. И, приехав с теми вольными людьми с Воронежа на Дон в Нижней казачей Черкасской городок, Донским атаманом и казаком и всему Донскому Войску по списку их отдали. А что кому государева царева и великого князя Алексея Михайловича всеа Руси денежного жалованья, и самопалов, и зелья, и свинцу дано, и кому имянем, и то писано в сем списку по имяном.

л. 2

Первой тысяче государева царева и великого князя Алексея Михайловича всеа Руси жалованья дано, у которых самопалов своих нет, по четыре рубли да по самопалу человеку.

…

л. 7

…

Десятник Самойло Савельев сын Требухин. Нефедка Кирилов сын Фролов. Онкудин Борисов сын Дрождихин. Мелешка Наумов сын Мазарихин. Сенька Юрьев сын Шалимов. Филимонко Григорьев сын Баников. Стенька Иванов сын Гладцково. Максимка Нефедов сын Ложников. Игнатко Деев. Фетька Онофреев сын Гончар (на поле: р. (т. е. 100) и ч в кругу).

…

На ста двадцати семи листах, л.л. 1-127.

Дело 1647 года, № 3.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 591-654.).

Приезд в Москву новоприбранных на Дон ратных людей атамана Андрея Покншелова с челобитной о жалованьи.

2. 1647 г. июня 14 (Получена в Посольском приказе). Список вольным людям, оставшимся га службе на Дону присланный при Войсковой отписке.

л. 34

…

Десятник Микита Иванов сын Жеребной. Игнат Дурочонак. Мелентий Степанов сын Лихвин. Михайла Черепенников. Василий Иванов сын Резанов. …мон Офонасьев. Ермак Назарьев сын Подольный. Иван Марков сын Плотник. Иван Кузбмин сын Бомлосов. Назар Микитин. Степан Иванов сын Глаткой.

…

На восьмидесяти шести листах, л.л. 5-90.

Дело 1647 года, № 7.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 685-699.).

***

     7 июля 1645 года к городу Воронежу со стороны левого берега реки подошел конный отряд татар. Согласно донесению воронежского городского воеводы Андрея Бутурлина, татар было примерно шестьсот человек. Увидев на правом берегу реки воронежских служилых людей и ощетинившийся пушками город-крепость, татары отошли к югу, где вскоре совершили нападение на пригородные села: Устье и Шилово.
     В том же году, летом, на строящейся Белгородской черте, в верховьях реки Усмани, был основан город Усмань. После его основания крепостные крестьяне Воронежского уезда стали массами уходить от своих помещиков и записываться в Усмани в стрелецкую и казачью службы. Из Воронежа в Москву в связи с этим посыпались многочисленные жалобы на усманских воевод. Новое русское правительство боярина Бориса Морозова, пришедшее к власти в это время при молодом царе Алексее Михайловиче, решило ускорить сооружение Белгородской черты и поэтому оставило жалобы воронежских помещиков практически без внимания.
     В декабре крымский хан Ислам-Гирей, подняв, как сообщают документы, «весь Крым», совершил зимний набег на южнорусские земли. Страшному погрому были подвергнуты уезды, находившиеся к западу от Воронежа, особенно Курский и Рыльский. Татары, связав, погнали «в полон» более 5 тысяч русских людей: мужчин, женщин, детей. Многие из пленников погибли в пути от холода и голода.

Варварское злодеяние татар вызвало взрыв негодования в России.

В 1646 году русское правительство организовало первый за многие годы поход на Крым и ногайские улусы. Во главе экспедиции поставили князя Семена Романовича Пожарского (Князь Семён Романович Пожарский (? — 1659 год) известен гораздо меньше своего знаменитого родственника. Однако и его жизнь была полна ярких событий, а трагическая гибель этого воеводы в крымском плену потрясла современников и даже стала сюжетом народной песни «Чести не посрамивший»). Решение о походе было принято в январе 1646 года, о чём сообщили донским казакам, которым предстояло принять в нём активное участие.

На помощь к ним должен был двинуться воронежский воевода Ждан Васильевич Кондырев. Царское правительство объявило о сборе в Воронеже «вольных охочих людей» (добровольцев) для похода в Крым и нанесения татарам ответного удара. Руководителем отряда добровольцев был назначен воевода Ждан Кондырев. В апреле 1646 года в Воронеже собралось более трех тысяч добровольцев из различных мест России, среди них были и воронежцы. Одни добровольцы шли, чтобы отомстить татарам, другие искали свободы, освобождения от крепостной зависимости, третьи рассчитывали на военную добычу и жалованье, часто эти цели переплетались. Перед отплытием из Воронежа «вольные охочие люди» стали громить помещичьи усадьбы в Воронежском уезде. Раздав оружие и денежное жалованье 3037 добровольцам, Ждан Кондырев 3 мая 1646 года спешно отплыл с ними из Воронежа.

     В войске Пожарского насчитывалось 1700 русских воинов, в том числе 700 конных астраханских стрельцов, а также 2350 ногайских и юртовских татар под командованием Султан-мурзы Аксакова. Соединившись с донскими казаками и отрядом Кондырева, а также с отрядами горских черкас, гребенских и терских казаков, князь пошёл на Азов. Русская конница разорила улусы азовских татар и малых ногаев, а донские казаки и ратные люди из отряда Кондырева, выйдя на стругах в Азовское море, захватили два и потопили ещё три турецких корабля.
     6 июля 1646 года на азовской стороне Дона произошло большое сражение, в ходе которого было наголову разбито пришедшее на помощь Азову войско крымского царевича Ният-Гирея. От окончательного разгрома его спасло прибытие к месту битвы десятитысячного азовского отряда, после чего казачьи сотни отошли, прекратив преследование и избиение бегущих татар.
    Воодушевлённые этой победой, русские воеводы решили совершить нападение на Крым, но из-за начавшейся на море бури вынуждены были вернуться назад. Азовский гарнизон попытался преградить казачьим стругам обратную дорогу, установив на берегу Дона «тарасы», а за ними пушки. Тогда казаки высадились на берег и, атаковав противника, разгромили оборонявшихся турок и прорвались в свои городки.
     Поход на Крым не увенчался успехом. Но угроза Крыму заставила татар примерно на год прекратить набеги на русские земли.

Попытки Москвы усилить войско Донское, ослабленное азовской эпопеей 1637-1642 годов, представляли собой меры по увеличению его численности. В 1646 году впервые в истории взаимоотношений Москвы с Доном новое русское правительство царя Алексея Михайловича попыталось организовать само пополнение казачьих рядов за счет набора на донскую службу вольных охочих людей их южных городов и уездов, и для организации набора и препровождения на Дон этих людей направило опытного дворянина Ждана Кондырева. Кроме того, увеличивались размеры царского жалованья донским казакам, которое в 1646 и в 1648 годах отправлялось дважды, а в 1647 году – даже трижды. С 1646 года было разрешено пропускать на Дон торговых людей из Речи Посполитой с хлебными запасами и с боеприпасами.

Царь Алексей Михайлович.

Гравюра К. Мейссена. 1670 год.

Набор на донскую службу, проведенный в южных городах России Жданом Кондыревым, прошел в 1646 году вполне успешно. Общее число вольных охочих людей достигло десяти тысяч человек. Однако закрепилась на Дону лишь малая часть их. К ноябрю 1646 года «осталось в войске Донском государю служить» лишь 2165 человек, в том числе и Гладков Степан Иванович. Остальные ушли назад, несмотря на попытки казаков хоть как-то удержать их. Сказалось скудное материальное обеспечение этих людей, а также непривычка к трудностям жизни на Дону, к вольному, но суровому казачьему укладу.

***

Это было как во сне – это же – мой предок!!! Сразу в памяти всплыли фамилии дальних родственников по станице Аннинской – Фроловы и Банниковы. Если Фроловы – фамилия распространенная, то уж Банниковы – снимают все сомнения.

Подтверждение этому есть в метрической книге, данной из Хоперского Духовного Правления Черновской станице в Николаевскую церковь в январе месяце 1772 года:

«Часть вторая о бракосочетавшихся.

В 772-ом году отвенчано:

...

5. 27 мая брак Степан Иванов сын Гладын повил тойже станицы девку Ефимию Семенову.

...».

(ГАРО.Ф.226.Оп.19.Д.617.).

Небходимо заметить – между двумя документами сто двадцать пять лет! Но, в обоих случаях упоминаниется Степан Иванович!

Это и есть доказательство, что Гладковы пошли от вольного Стеньки Иванова сына Гладцково, «сданного в Донское Войско и получивших государево жалованье» 27 января 1647 года.

Есть упоминания о его потомке и полном тезке – Степане Ивановиче и в метрической книге Николаевской церкви станицы Черновской за 1797 год:

«14 января 1797 года брак Иван Николаев повил тойже станицы отроковицу Улияну Андреву.

Свидетели: казаки Марк Баландин, Степан Гладеков и Федос Баландин.

Актовая запись № 3 от 14 января 1797 года».

«1 ноября 1797 года брак Барис Назаров повил тойже станицы отроковицу Татию Иванову.

Свидетели: казаки Степан Гладев, Кирей Костиков, Петр Плишаков.

Актовая запись № 15 от 1 ноября 1797 года».

(ГАРО.Ф.226.Оп.19.Д.623.).

В этой же книге есть два упоминания о Самсоне Гладкове:

«20 сентября 1797 года брак Григоря Емелиянов повил тойже станицы отроковицу Татияну Власову.

Свидетели: казаки Максим Казмин, Самсон Гладеков, Матвей Егоров.

Актовая запись № 11 от 20 сентября 1797 года».

«30 октября 1797 года умерла женка Варвара Григорева Трубихова.

При погребении 30 октября 1797 года присутствовали казаки Самсон Гладекв, Фатей Сергев.

Актовая запись № 10-ж от 30 октября 1797 года».

(ГАРО.Ф.226.Оп.19.Д.623.).

Своим далеким пращуром по линии Гладковых я считаю Ивана Гладцково, хотя, судя по вышеприведенным трансформациям это прозвище, а может быть - фамилия звучали по другому. Даже в одной метрической книги фамилия Степана Ивановича одним и тем же пономарем (псаломщиком) пишется по разному.

Но - есть факт, что сын Ивана – Степан, казак станицы Черновской, взял в жены уроженку той же станицы Ефимию Семеновну 27 мая 1772 года. А это означает, что Степан Иванович был рожден до 1754 года и вполне возможно – в станице Черновской. А сведения 1797 года говорят, о том, что Степан Гладков дожил до конца 1797 года, был уважаемым казаком и имел либо брата, либо другого родственника - Самсона Гладкова.

***

Есть упоминание о некоем Иване Гладкове и в документах истории Астраханского края о крестьянской войне, поднятой Степаном Разиным:

«В ночь на 22 июня в самой Астрахани началось восстание. Жители помогли казакам проникнуть в город: «Астраханские же изменники тех воров на городские стены принимать стали» (П. Золотарев). Восстание внутри города разгорелось молниеносно, и вскоре, как сообщает один очевидец происходящего, П. Золотарев, астраханцы «дворян и сотников и боярских людей и пушкарей начали рубить в городе прежде казаков сами». Восставшие завладели Земляным и Белым городами. Со стен Житного двора, примыкавшего к Житной башне кремля, разинцы проникли в кремль. Местное управление, в том числе воевода Прозоровский, были сброшены с высокой многоярусной башни, стоявшей посередине кремля - Раската - «… и приговорили его сбросить с высоты башни, называемой Раскат, откуда были сброшены воевода и служивший у него подьячий. Что же касается других дворян, то одни были изрублены на части, а другие потоплены…» (Из воспоминаний очевидца – дворянина Давида Бутлера, которому чудом удалось спастись благодаря заступничеству офицера, перешедшего на сторону разинцев).

В городе восставшие сформировали народное правительство по принципу казачьего круга. Во главе его встали Василий Ус, Федор Шелудяк, Иван Терский, Иван Гладков и другие.

Все имущество феодалов и крупных торговцев было разделено между казаками и повстанцами в городе. Василий Ус призвал астраханцев «…стоять друг за друга единодушно и идти – де, вверх и побивать и выводить изменников-бояр».

В 1671 году в столице на лобном месте казнили Степана Разина, ставшего народным героем.

Василий Ус умер в Астрахани летом 1671 года от болезни. Атаманом был назначен Федор Шелудяк. Ему удалось повторить разинский поход, дойдя до Симбирска. Но, не получив поддержки в разрушенных губерниях, разгромленных правительственными войсками, повстанцы были вынуждены ввернуться в Астрахань. Астрахань с ее мощными оборонительными сооружениями, располагающая большим запасом оружия и боеприпасов, превратилась в опорный пункт восставших.

Осенью 1671 года к Астрахани подошли войска воеводы И.Б. Милославского (Милославский Иван Богданович (? – 1681 год), курский воевода в 1679-1680 годах (по Ларионову), в 1679 году (по Барсукову и РБС), командовал в Курске Белгородским полком. В 1648 года находился среди поезжан на свадьбе царя Алексея Михайловича с Марией Ильиничной Милославской. В 1649-1652 годах сопровождал царя в его загородных поездках. Участвовал в русско-польской войне 1654-1667 годах за Украину и русско-шведской войне 1656-1658 годов. Сопровождал царя в походе на Смоленск в 1654 году. Во время осады Смоленска возглавлял отряд, штурмовавший Пятницкие ворота, затем вел переговоры о сдаче города поляками. В походе 1655 года был головой стряпчих в государевом полку. В 1656 году командовал успешным ночным штурмом Динабурга, руководил строительством Борисоглебской крепости, участвовал в осаде Риги. В 1656-1657 годах разжалован в московские дворяне, но затем прощен и пожалован в стольники. В 1659-1663 годах воевода в Холмогорах. С 1665 года окольничий. В 1668-1669 и 1673-1675 годах возглавлял Челобитный приказ. В 1678 году, находясь на воеводстве в Симбирске, успешно руководил обороной города от войск Степана Разина, был пожалован за это в 1671 году в бояре. После снятия осады Симбирска, соединившись с армией князя Ю.Н. Барятинского, нанес повстанцам решительное поражение, а в 1671 году освободил от мятежных казаков Астрахань. В 1676-1677 годах воевода в Казани. В 1679 году был направлен со своим полком в товарищи к П.В. Шереметеву для обороны Киева от турок), посланного царем для подавления восстания. Два с половиной месяца осажденные защищали Астрахань. Таяли ряды защитников города, а к Милославскому подходили все новые и новые силы. Все меньше оставалось у защитников города боеприпасов, опустели продовольственные склады, начался голод. Начавшийся голод и обещания Милославского о помиловании сделали свое дело – среди повстанцев начались разногласия.

Федор Шелудяк 20 ноября 1671 года разорвал в присутствии круга приговорную запись, в которой астраханцы клялись идти войной на Москву, на «изменников-бояр». Уничтожение приговорной записи означало, что восставшие освобождались от данной ими клятвы. Боевой дух восставших был сломлен, и 27 ноября 1671 года царские войска вошли в город. Последний оплот восстания Степана Разина был взят войсками Милославского.

Спустя несколько месяцев в Астрахань прибыл князь Я.Н. Одоевский (Князь Яков Никитич Одоевские, боярин, управлял стрелецким и аптекарским приказами и приказом казанского дворца) в сопровождении многочисленной свиты. Началась расправа над восставшими. В один из застенков была превращена Артиллерийская башня кремля, которая до сих пор называется Пыточной. Очевидец этих событий голландец Л. Фабрициус так описывает те мрачные дни: «Свирепствовал он до ужаса: многих повелел кого заживо четвертовать, кого заживо сжечь, кому вырезать язык из глотки, кого заживо зарыть в землю. И так поступали как с виноватыми, так и с невинными.… После такого длительного тиранства не осталось в живых никого, кроме дряхлых старух да малых детей».

Совсем по-другому финал войны Степана Разина описывает Соловьев С.М. (Соловьёв Сергей Михайлович (5(17) мая 1820 года, Москва - 4(16) октября 1879 года, там же), русский историк, член Петербургской Академии Наук (1872 год). Родился в семье священника. Окончил Московский университет (1842 год). Испытал влияние Т. Н. Грановского и философии Г. Гегеля. В 1842-1844 годах жил за границей, будучи домашним учителем детей графа А. П. Строганова, слушал лекции Ф. Гизо и Ж. Мишле в Париже, К. Риттера и Л. Ранке в Берлине, Ф. Шлоссера в Гейдельберге. В 1845 года начал читать курс русской истории в Московском университете и защитил магистерскую диссертацию «Об отношении Новгорода к великим князьям», а в 1847 году - докторскую – «История отношений между русскими князьями Рюрикова дома». С 1847 года профессор Московского университета. В 50-70-х годах Соловьев опубликовал ряд исследований, очерков, статей, руководствуясь принципом, заявленным в его «Исторических письмах» (1858 год): наука обязана отвечать на вопросы жизни. В 1863 году (год польского восстания) появилась «История падения Польши», а в 1877 году, когда началась русско-турецкая война, вышла книга «Император Александр I. Политика, дипломатия». Соловьев написал также несколько работ, посвященных вопросам теории исторической науки («Наблюдения над исторической жизнью народов», «Прогресс и религия» и др.) и историографии («Писатели русской истории XVIII в.», «Н. М. Карамзин и его «История государства Российского», «Шлёцер и антиисторическое направление» и др.). Событием не только в научной биографии Соловьева, но и в общественной жизни стали «Публичные чтения о Петре Великом» (1872 год). В 1864-70 годах Соловьев занимал должность декана историко-филологического факультета, в 1871-1877 годах - ректора Московского университета. В последние годы жизни был председателем Московского общества истории и древностей российских, а также директором Оружейной палаты):

«…Воры, видя, что милостивой царской грамоты к ним не приходит, разбежались с Самары каждый в свой город, а Федька Шелудяк с астраханцами поплыл в Астрахань, где принял главное начальство после Уса, умершего червивою болезнью. Но следом плыли к Астрахани государевы люди с воеводою боярином Иваном Богдановичем Милославским. В конце августа суда Милославского показались в виду Астрахани: воры отправились было против него на стругах, чтоб не пропустить к городу: но боярин отбил их, пристал к берегу и построил себе земляной город на устье реки Болды. Отсюда несколько раз посылал он уговаривать астраханцев и донских козаков к сдаче, обещая государеву милость; «они же, яко дикие зверие, ни мало внимаху». Козаки не ограничились только обороною: атаман Алешка Каторжный стал со своим отрядом на нагорной стороне, чтоб мешать сообщению Милославского с Верхом, козаки решились напасть даже на самый стан Милославского, но были отбиты. 12 сентября боярин велел сделать земляной городок и на нагорной стороне, на речке Соленой, против своего стана, Шелудяк и Каторжный немедленно напали на новый городок, но были поражены наголову.

Три месяца после того стоял Милославский под Астраханью; воры не предпринимали более наступательных движений, но и не сдавались. На помощь к Милославскому явился черкесский князь Каспулат Муцалович и осадил Астрахань с другой стороны. Милославский, чтоб иметь более возможности к увещаниям, позволил астраханцам свободный вход в свой стан для переговоров; каждый день являлись они к нему пьяные и говорили всякие речи; боярин отвечал всегда мягко, уговаривая взыскать милость великого государя. Наконец в Астрахани обнаружилось разделение между закоренелыми ворами, которые не хотели сдаваться, и между умеренными, желавшими принести вины свои. Последние, убегая насилий от противной стороны, начали перебегать в полки государевы: боярин принимал их ласково, приказывал кормить и поить, Воры в злобе на этих перебежчиков кричали, что побьют вдов, оставшихся от прежде побитых ими, побьют остальных детей боярских, подьячих и митрополичьих людей; но время их явно проходило, у них уже недоставало ни силы, ни смелости для новых преступлений. Сам Федька Шелудяк истребил единачную запись, составленную на другой день по смерти митрополита Иосифа. Князю Каспулату Муцаловичу удалось как-то выманить к себе Шелудяка и задержать. Сильное волнение началось в Астрахани, когда узнали, что Шелудяк в руках у государевых людей. Кончилось тем, что 26 ноября астраханцы дали знать Милославскому о своей покорности.

27 ноября по вновь наведенному мосту на реке Кутуме двинулись государевы полки в покорившийся город: впереди шли священники с молебным пением, несли икону богородицы «Живоносный источник в чудесех», данную Милославскому при отпуске государем, по обычаю. Астраханцы вышли навстречу и, увидав икону, пали на землю и завопили, чтоб государь отдал им вины, как милосердый бог грешников прощает. «Вины всем отданы, - отвечал Милославский, - и вы государскою милостию уволены». Воевода прямо отправился в собор к молебну; с иконы «Живоносного источника» велел списать новую и оставить в соборе на память будущим родам. По стенам и воротам стали сотники и стрельцы московские.

Как некогда во Пскове в подобных же обстоятельствах, так теперь и в Астрахани никого не тронули. Сам Федька Шелудяк жил на свободе на воеводском дворе; другие заводчики бунта также оставались без наказания, поплатившись только награбленным добром в пользу воеводы и приказных людей; даже Алешка Грузинкин, задарив последних, получил отпуск из Астрахани; другие воры закабалились в холопи воеводе и приказным людям. Но когда все совершенно успокоилось, летом 1672 года явился в Астрахань князь Яков Одоевский для суда и расправы: главные заводчики - Федька Шелудяк, Алешка Грузинкин, Феофилка Колокольников, Красулин были повешены; Корнилко Семенов, у которого нашли заговоры, сожжен как еретик; другие отправлены на службу в верховые города…».

(Соловьев С.М. «История России с древнейших времен». Том 11: Глава 5. Продолжение царстования Алексея Михайловича).

Судьбу сподвижника Степана Разина Ивана Гладкова и был ли он родственником моих потомков - мне, к сожалению, установить не удалось, но то что «другие отправлены на службу в верховые города» - дает поле для дальнейшего поиска сведений.

***

Сведений о тех далеких и славных временах сохранилось до обидного мало, разбросаны они по разным архивам, системы никакой нет. Зачастую документы обветшали, некоторые невозможно получить для изучения по причине их «болезней» - грибок, плесень и тому подобное.

Казаки, писари и церковные служители не были ревнителями чистописания, да и грамоте они обучались далеко от университетов, но мы должны быть благодарны им за то, что они все-таки увековечили для потомков имена, события и деяния наших предков.

Кроме того, некоторые документы до конца невозможно прочитать, так как часть текстов уходит в корешки архивных дел.

***

Изучая «ДОНСКИЯ ДЕЛА», я нашел еще несколько интересных упоминаний:

ГЛАДКОЙ АНДРЕЙ

Из книги «печатаной по распоряжению ИМПЕРАТОРСКОЙ Археографической Комиссии типографией Главного Управления Уделов, Моховая, 40» – том двадцать шестой – ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. С.-ПЕТЕРБУРГ. 1909:

…

л. 59

…

Десятник Иван Филатов. Иван Щеговлов. Клим Ощеулов. Яков Колотов. Иван Сапин. Ондрей Гладкой. Микифор Мартинов. Савелий Платовцев. ….ан Левин. ….ам Климов.

…

л. 76.

…

… всего сотников 22 человека, а казаков с ними 2143 человека.

л. 77

На семидесяти семи листах, л. 1-77.

Дело 1646 года. № 10.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 327-364.).

ГЛАДКОВ ЕВТИФЕЙ ПРОКОФЬЕВИЧ

л. 1

л. 2

…

л. 66

…

Десятник Гришка Смольянин с Яблоново. Власко Мартемьянов. Агафонко Косарев. Потейко Косарев. Назарко Некрасов. Фролко Дуров. Меркушка Ряшев. Евтифейко Глаткой. Сенька Чернышев. Ивашко Федоров сын Васильев.

…

На ста двадцати семи листах, л.л. 1-127.

Дело 1647 года, № 3.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 591-654.).

Приезд в Москву новоприбранных на Дон ратных людей атамана Андрея Покншелова с челобитной о жалованьи.

3. 1647 г. июня 14 (Получена в Посольском приказе). Список вольным людям, оставшимся га службе на Дону присланный при Войсковой отписке.

…

л. 24

…

Десятник Григорей Иванов Грутков. Михайло Панов. Назар Степанов Некрасов. Фрол Артемьев Дуров. Иван Афонасьев. Трофим Афонасьев. Аноха Архипов. Евтифей Прокофьев Глатков. Степан Микифоров Ливинец. Матвей Васильев Ливинец.

…

На восьмидесяти шести листах, л.л. 5-90.

Дело 1647 года, № 7.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 685-699.).

ГЛАДКОЙ ЕФИМ

л. 1

л. 2

…

л. 111

И всего государева жалованья дано осьмидесяти человеком, по три рубли человеку, Черкасом без записей.

…

Десятник Фетька Вергунец. Фетька Корщунов. Стенька Лозкин. Ефимко Глаткой. Илюшка Кондратенков. Стенька Костюков. Гришка Гритцкого. Петрушка Щербина. Панька Костентинов. Филька Кузьмин.

…

На ста двадцати семи листах, л.л. 1-127.

Дело 1647 года, № 3.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 591-654.).

ГЛАДЫШ ? БОРИСОВИЧ

Приезд в Москву новоприбранных на Дон ратных людей атамана Андрея Покншелова с челобитной о жалованьи.

4. 1647 г. июня 14 (Получена в Посольском приказе). Список вольным людям, оставшимся га службе на Дону присланный при Войсковой отписке.

л. 26

…

Десятник Петр Григорьев Петелин. Алиппей Филипов сын Волков. Григорей Феоктистов Калыбин. Дементий Кузьмин Латкин. Иван Иванов Лутчников. …сон Трофимов Бородин. … Борисов Гладыш. Савелий Романов Дидов. …рентей Иванов Чкалин. Федор Семенов.

…

На восьмидесяти шести листах, л.л. 5-90.

Дело 1647 года, № 7.

(ДОНСКИЯ ДЕЛА. Книга третья. Санкт-Петербург. 1909 год. Столбцы 685-699.).

Были ли они Степану Ивановичу родственниками – сказать сложно, но в жизни всякое бывает…

***

Интерес вызывает и некоторые более поздние сведения, которые еще нужно изучить, например:

Поселок Басакин, тридцать два километра южнее поселка Чернышковский административный центр Чернышковского района Волгоградской области), площадь - 58 гектар, проживает 0,99 тыс. чел. В ведении Басакинского сельсовета (35,9 тысяч гектар) хутор Базной, поселок Гладков, поселок Низянка, поселок Раздольный, поселок Рассошанский, поселок Чекомасьев, школа, больница, магазины, местный рынок, мини-молокозавод, дорога с твердым покрытием. Река Цимла, охота, рыбалка.

Историческая справка: название произошло от фамилии первооснователя Басакин.

Поселок Гладков, пятнадцать километров северо-западнее поселка Басакин, площадь - 5 гектар, восемьсот жителей, начальная школа, магазин, местный пруд.

***

27 марта 2007 года я получил письмо от своего полного тезки – Гладкова Евгения Георгиевича, которое оставляю без купюр:

«Здрав будь, боярин Евгений Георгиевич!

Спасибо за добрые вести о себе и родах славянских наших!

Мои покойные родители Гладков Георгий Петрович и Ситникова Валентина Михайловна 1916 и 1917 года рождения были родом из Сибири - из Омска - потомки славного казацкого рода Ситниковых и рода Гладковых. Это были Ромео и Джульетта, убежавшие в 15 лет из семей и жившие на дерюжке в комнате, где из мебели - только детский ночной горшок, в котором и варили пищу после его прямого употребления моим покойным братишкой. Потом мать работала молотобойцем, закончила техникум, отец - авиаучилище, потом война. Отец преподавал в училище, родился мой старший брат Владимир. За мобилизацию сибирских дивизий (тех, что под Москвой историю повернули) отца наградили первым орденом. Да и было за что. В тех деревнях четыреста лет пришлых людей не видывали..., а нравы ох крутые, как жив остался... в одиночку-то.

Мои деды – один (Ситников Михаил Прокопьевич) инспектор гимназий города Омска, другой - Гладков Петр Минеич - машинист паровоза на сибирской железной дороге. Ни белые, ни красные его не стреляли - слишком редкой была профессия. А он, когда кто не нравился – уходил с дороги и пил по-черному. А красно-белое начальство вееежливо интересовалось, когда они изволят на работу выйти - воевать надобно. Моя бабушка сразу после Великой войны, на Сахалине, ставила образование на завоеванных землях, где жили тогда почти одни японцы. Тоже была инспектором школ. Из четырех моих прадедов один погиб на джигитовке, трое были справными сибирскими казаками. О более далеких предках известно только, что пришли с подручными Ивана Тимофеевича Ермака. Есть в Сибири деревня Гладковщина. Из близких нам по родству фамилий - Вятчениновы и Онищенко живых связей не осталось.

После войны отца перевели на учебу в Ленинград в академию Можайского, там он был полковник. Потом, после отставки, преподавал в гражданском техникуме.

Брат Владимир закончил лесотехническую академию и всю жизнь бродяжил по экспедициям. Облазил мало не все леса Союза.

Я вслед за ним тоже кончил академию, защитил диссертацию, много преподавал, а в свободный отпускной месяц также бродяжил по стране, когда один, когда с приятелем.

Кавказ, Крым, Алтай, Север Европы, Азия.

Гены, боярин, гены сказываются.

А теперь ноги болят. Попутно семнадцать лет был командиром различных мелких яхт и до сих пор хожу по Ладоге на веслах и под парусами. «Прошел» массу хобби – и в спорте и в эзотерике. В науке инициировал тему ЛЕСНЫЕ ПЛАНТАЦИИ, которая затем прошла через решения XXVI съезда партии (в которой никогда не состоял и четыре раза менял место работы, когда туда приглашали). Вообще за мной четыре новых научных направления. Последнее – территориальная динамика лесопромышленных производств. Вышло две монографии (это все экономическая кибернетика). Написал докторскую. Надо сподобиться защититься. Ужо я им...

У меня чудесная жена, много моложе меня, которая родила мне двойню. Сейчас Юра и Вероника пишут дипломы в той же лесотехнической академии. Как время-то бежит...

Жена Татьяна тоже бродяга в душе. Недавно вернулась из заброда по Индии. Юрка смонтировал фильм об этом вояже на 3 часа. Интересно!! Теперь хотим попасть в Монголию. На лошадях. Но сначала, как всегда, маршруты по Святой Ладоге. Жизнь в городе и работу рассматриваю как неизбежное зло, как большую стоянку на помойке. Все настоящее начинается на маршрутах. Учителя. Приключения. Любовь. Испытания. Встречи. Расставания. Друзья. И даже дети. Моя жизнь полна приключений. Слава Роду! Последние годы интересуюсь Славянством. Изучаю руны. Работаю над Родовой памятью. У меня четырехкомнатная квартира, Парусный катамаран, две байдары. Работаю доцентом в лесотехнической академии. Вот и все, боярин. Слава Роду! Слава России!

P.S. Спасибо тебе за доброе письмо и открытую душу. Мы твердо стоим в ряду на своей земле. Если хочешь, пиши мне, а то можно и встретиться как-нибудь, с оказией

Твой полный тезка Евгений.

***

Своим предком по линии Гладковых, от которого можно построить древо без пробелов, я считаю Леона (Леонтия) Ивановича Гладкова, но, был ли он сыном Ивана Гладкова, или внуком его - мне не известно, но всех Гладковых станицы Черновской (впоследствии Аннинской) числю в своих родственниках. И в этом повествовании буду писать все подробно, пусть на меня никто не обижается за повторения…

Итак, начну с Ивана - отца Леона (Леонтия) Ивановича Гладкова.

***

1.01.Г. ГЛАДКОВ ИВАН

Гладков Иван - казак станицы Аннинской (Черновской) Аннинского юрта Хоперского округа Области Войска Донского, год рождения до 1774.

Родители не установлены, но, с большой долей вероятности можно предположить, что родителями были Степан Иванович и Ефимия Семеновна, бракосочетавшиеся 27 мая 1772 года.

Жена не установлена.

Установлен сын: Гладков Леон (Леонтий) Иванович.

Возможно - Гладков Пимен - тоже сын Гладкова Ивана.

Можно предположить, что Гладков Иван мог быть отцом Степана, Леона, Пимена и Самсона – достоверно установить это очень трудно.

***

2.01.Г.1.01. ГЛАДКОВ ЛЕОН (ЛЕОНТИЙ) ИВАНОВИЧ

Казак станицы Аннинской (Черновской) Аннинского юрта Хоперского округа Области Войска Донского, год рождения не установлен.

Отец – Гладков Иван (возможно Степанович); мать не установлена.

Возможно, были братья – Степан, Пимен и Самсон.

Жена не установлена.

Установлены дети, все до 1813 года рождения:

- Гладков Аникей Леонтьевич,

- Гладкова (по мужу Сальникова) Евдокия Леонтьевна,

- Гладков Ларион Леонтьевич.

Гладков Леон (Леонтий) упоминается:

«Гладков Леон, казак полка полковника Кутейникова 8-го, умер в ноябре 1813 года».

(РГВИА.Ф.489.Оп.1.Д.3509.Л.3об.).

«Список чинам Аннинской станицы убитым в сражениях с неприятелем и от ран умершим.

…

Гладков Леон Иванович, казак Аннинской станицы, умер от ран, полученных от французов в 1812 году.

…».

(Отечественная война 1812 года. Убитые, умершие от ран, пропавшие без вести и взятые в плен. ГАРО.Ф.344.Оп.1.Д.1028.Л.311-312об.).

***

О Донском казачьем Грекова 4-го Андрея Евдокимовича, затем Кутейникова 8-го Артемия Афанасьевича полке мне, к сожалению, удалось собрать очень скудные сведения:

Донской казачий Грекова 4-го полк (командир – полковник А.Е. Греков 4-й) в июне 1812 года в составе Кавалерии (генерал-майор граф И.В. Мантейфель) 1-го корпуса (генерал от инфантерии граф А.Ф. Ланжерон) Дунайской армии (адмирал П.В. Чичагов).

(Интернет-проект «1812 год»).

Донской казачий Грекова 4-го полк в начале Отечественной войны 1812 года в составе Дунайской армии.

(Распределение Донских казачьих полков в начале Отечественной войны 1812 года по Габаеву).

Казачьи полки накануне войны оказались рассредоточены вдоль всей западной границы России.

В Дунайской армии адмирала П.В. Чичагова находились донские полки: Грекова 8-го; Грекова 4-го; Пантелева 2-го; Мельникова 3-го; Кутейникова 4-го; Киреева 2-го; Турчанинова и Астахова 4-го (общее командование осуществлял генерал-майор П.М. Греков 8-й).

(Отечественная война 1812 года).

«Командир полка Греков 4-й Андрей Евдокимович, кавалер ордена Святого Иоанна Иерусалимского 3-го класса; в службе с 1775 года, в гвардии состоял с 1796 года, офицером с 1784 года, полковником с 29 августа 1798 года; умер по болезни в марте 1814 года».

(РГВИА.Ф.489.Оп.1.Д.3324.Л.7., 12об., 33-34.).

«Кутейников 8-й Артемий Афанасьевич, участник Отечественной войны 1812 года и Заграничного похода 1813-1814 годов, в действительных сражениях. В полку Грекова 4-го (впоследствии в полку своего имени) с 16 августа 1812 года. Польша, Борисов. За разновременные отличия произведен в полковники 17 декабря 1812 года. Бауцин, Люцин. За отличие в делах 8 мая 1813 года при Бауцине и 14 мая при Гайнау награжден орденом Святого Великомученика и Победоносца Георгия 4-го класса».

(РГВИА.Ф.489.Оп.1.Д.3510. Послужной список Кутейникова 8-го Артемия Афанасьевича за 1813 год).

Генерал-майор Греков^[1] Петр Матвеевич.

Греков П.М.

Фототипия К. Фишера
по оригиналу Е. Копылова. 1911 год.

Родился в 1762 году в станице Старочеркасской, умер 3 февраля 1817 года.^[2]
Награды: ордена Святого Георгия 3-го класса, Святой Анны 1-й степени с алмазами, Святого Владимира 2-й степени, Мальтийский,^[3] два иностранных; крест за Измаил; золотая сабля «за храбрость» с алмазами.
«Из дворян войска Донского». В службу вступил казаком в 1784 году, в 1785 году получил младший офицерский чин хорунжего. В 1788-1791 годах воевал против турок, был в сражениях при Бендерах, Каушанах, Аккермане, Мачине, принимал участие в штурме Измаила и за отличие в этом деле был награжден чином капитана. В 1792 и 1794 годах сражался с поляками, был ранен в левую руку пулей, за отбитие пушки противника получил орден Святого Георгия 4-го класса.^[4] За отличие в боях дважды досрочно производился в чины секунд- и премьер-майора. В 1799-1800 годах Греков в звании полковника,^[5] командуя четырьмя казачьими полками, дрался в Италии и Швейцарии с французами и в награду получил несколько орденов. С 1808 по 1811 год он вновь воевал с турками. В 1811 году в сражении при Рущуке командовал четырьмя полками, удачно отразил атаку противника, направленную в тыл русских войск, был награжден орденом Святого Георгия 3-го класса.^[6] За успешный бой под Туртукаем произведен 13 января 1812 года в генерал-майоры.^[7] В 1812 году командовал десятью казачьими полками Дунайской армии под Любольмом,^[8] Брестом, Кайдановым, Борисовым. Получил пулевое ранение в голову в бою с французами 19 ноября под Хатаевичами и был награжден орденом Святой Анны 1-й степени. На время он покинул строй, но, восстановив силы, принимал участие во многих сражениях с наполеоновскими войсками в 1813 году. Отличился в Лейпцигской битве, где его казаки захватили 22 орудия. В 1814 году принял деятельное участие при взятии Немюра, в сражении у Фер-Шампенуаза и закончил войну под стенами Парижа. Умер в слободе Дячкиной у станицы Каменской, приехав в гости к генералу Карпову. Похоронен при церкви Трех Святителей в Дячкиной слободе Донецкого округа Войска Донского.^[9]

(В.М. Безотосный. Текст биографии взят из издания «Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 годах». Российский архив. Том VII. Москва: студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996 год, страницы 369-370).

^[1] В 1812 году назывался Греков 8-й.

^[2] Исключен из списков умершим 1 апреля 1817 года.

^[3] Назывался орденом Святого Иоанна Иерусалимского. Греков был командором ордена.

^[4] Орденом Святого Георгия 4-го класса награжден 26 ноября 1795 года.

^[5] Полковник – это не звание, а чин. Греков был произведен в полковники 9 февраля 1799 года.

^[6] Орденом Святого Георгия 3-го класса награжден 14 июля 1811 года.

^[7] В генерал-майоры произведен 18 января 1812 года.

^[8] Имеется в виду Любомль.

^[9] С 26 августа 1904 года имя Грекова (как вечного шефа) носил 16-й Донской казачий полк.

Генерал-майор граф Мантейфель Иван Васильевич.

Художник Дж.Доу. 1819-1825 года.

Подпись на раме: Графъ И.В. Мантейфель, Генералъ Маiоръ.

И.В.Мантейфель (1771 год – 1813 год) – в 1812 году шеф Санкт-Петербургского драгунского полка, с которым в составе 3-й Западной армии участвовал в боях на реке Березина. В 1813 году находился в сражении при Денневице, где командовал пятью кавалерийскими полками. 6 октября в Лейпцигском сражении возглавил атаку трех кавалерийских полков и был смертельно ранен.

Изображен в общегенеральском кавалерийском мундире образца 1814 года, который он носить не мог, т.к. умер в 1813 году. На правой стороне груди звезда ордена Святой Анны 1-й степени с алмазами, а на левой – серебряная медаль участника Отечественной войны 1812 года. На шее кресты орденов Святого Георгия 3-го класса и Святого Владимира 3-й степени.

Генерал от инфантерии граф Ланжерон Александр Федорович.

Художник Дж. Доу. 1819-1820 года.

Подпись на раме: Графъ А.Θ. Ланжеронъ, Генералъ отъ Инфантерiи.

Слева, у плеча, подпись: Painted from nature by Geo Dawe RA Pinx^t.

А.Ф. Ланжерон (1763 год – 1831 год) – в 1812 году командовал корпусом в Дунайской армии адмирала П.В. Чичагова, участвовал в сражениях у Брест-Литовска, на реке Березина, затем преследовал неприятеля до Вислы. В 1813 году находился при взятии Торна (награжден орденом Святого Георгия 2-го класса). В сражении при Кенигсварте командовал левым флангом союзных войск, отбил у неприятеля пять орудий, взял в плен четырех генералов и 1200 нижних чинов. Участвовал в битве при Бауцене. С августа 1813 года находился с корпусом в составе Силезской армии, был в сражениях под Левенбергом, Гольдбергом, при Кацбахе и Бишофсверде (за участие в этих делах пожалован императорским шифром на эполеты). В Лейпцигском сражении 5 октября атаковал левое крыло французов, 7 октября войска его корпуса ворвались в город и преследовали неприятеля до Люценских ворот (награжден орденом Святого Александра Невского с алмазами). В 1814 году отличился при Суассоне, Краоне, Лаоне и при взятии Реймса, командовал всей кавалерией под Фер-Шампенуазом. Под Парижем получил из рук императора Александра I орден СвятогоАндрея Первозванного.

Изображен в общегенеральском мундире образца 1817 года с лентой ордена Святого Андрея Первозванного и с вензелями императора Александра I на эполетах. На левой стороне груди серебряная медаль участника и бронзовая дворянская медаль в память Отечественной войны 1812 года, золотой крест за взятие Измаила, кресты австрийского Военного ордена Марии Терезии 3-й степени, французского ордена Лилии, крест австрийского ордена Леопольда 3-й степени (изображенного вместо креста французского ордена Святого Людовика) и крест не определенного иностранного ордена (вероятно, крест американского ордена Цинцинната), звезды орденов Святого Андрея Первозванного, Святого Георгия 2-й степени и Святого Владимира 1-й степени, шитая звезда ордена Святого Иоанна Иерусалимского и знак шведского Военного ордена Меча 1-й степени. На шее кресты ордена Святого Александра Невского с алмазами, шведского Военного ордена Меча 1-й стстепени, прусского ордена Красного Орла 2-й степени и ордена Святого Георгия 2-го класса.

На портрете звезда ордена Святого Александра Невского отсутствует, т.к. при наличии ордена Святого Андрея Первозванного эта звезда снималась, а крест переносился на шею.

Адмирал, генерал-адъютант Чичагов Павел Васильевич.

Гравюра Ф. Лемана. 1812 год.

Родился в 1765 году,^[1] умер 20 августа1849 года.
Награды: ордена Святого Александра Невского, Святой Анны 1-й степени с алмазами, Святого Георгия 4-го класса, Святого Владимира 1-й степени, Мальтийский;^[2] золотая шпага «за храбрость», английская шпага с бриллиантами.^[3]

Из дворян Смоленской губернии. В 1779 году зачислен сержантом в Лейб-Гвардии Преображенский полк. 1 января 1782 года переведен поручиком в 1-й морской батальон с назначением адъютантом к своему отцу – вице-адмиралу В.Я. Чичагову. С мая 1782 года по октябрь 1784 года, находясь в эскадре кораблей Балтийского флота, участвовал в плавании из Кронштадта в Италию и 6 сентября 1783 года получил после экзамена чин лейтенанта флота. 14 апреля 1787 года произведен в капитан-лейтенанты и назначен старшим офицером на линейный корабль «Иезекиль» в эскадре контр-адмирала Козлянинова и плавал в Данию. В начале апреля 1789 года назначен на линейный корабль «Ростислав», а затем участвовал в сражении со шведским флотом у острова Эланд, за что произведен в капитаны 2-го ранга. В 1790 году на том же корабле участвовал в морских сражениях со шведами у Ревеля и Выборга и за отличные действия был награжден орденом Святого Георгия 4-го класса,^[4] золотой шпагой, а «...за доставление Государыне Императрице известия о победе над шведским флотом в Выборгской бухте» пожалован 27 июня 1790 года в капитаны 1-го ранга. В мае 1792 года послан в Англию «для довершения образования в морских науках» и по возвращении в Россию в июне 1793 года назначен командиром трофейного шведского корабля «София-Магдалена» новейшей постройки и плавал на нем в Балтийском море. 13 ноября 1796 года произведен в капитаны бригадирского ранга, в июне 1797 года участвовал в маневрах флота у Красной Горки в присутствии Императора Павла I и за «отличные действия кораблем и командою удостоен Монаршего благоволения и награжден орденом Святой Анны 2-й степени. Однако 22 сентября 1797 года был уволен в отставку «за недостойные его чину и должности отзывы о новых порядках службы». 9 мая 1799 года вновь поступил на службу с производством в контр-адмиралы, но 21 июня того же года, по доносу командующего Балтийским флотом адмирала Кушелева, был отставлен от службы с лишением чинов и наград, арестован и заключен в Петропавловскую крепость. 2 июля был освобожден из-под ареста по распоряжению Императора Павла I, приказавшего вернуть ему чин и награды, назначен командующим вспомогательной эскадрой с десантными войсками и послан в Англию для участия в Голландской экспедиции. Здесь отличился при бомбардировке батарей на мысе Гельдер и в высадке десанта на остров Тексель, а затем, возглавив отряд мелкосидящих кораблей, вошел в залив Зейдер-Зее и обстрелял франко-голландский флот, который вынужден был укрыться в Алкмарском канале и затем капитулировал перед англо-русским командованием. За эти успешные действия Чичагов был награжден орденом Святой Анны 1-й степени, командорским Мальтийским крестом, а от английского короля получил шпагу, украшенную бриллиантами. В мае 1800 года вернулся со своей эскадрой в Россию. После воцарения Александра I Чичагов был пожалован 12 мая 1801 года в генерал-адъютанты. 24 августа 1802 года назначен членом новоучрежденного Комитета по образованию флота, 13 ноября того же года произведен в вице-адмиралы и определен «товарищем морского министра». Будучи блестяще образованным морским офицером, Чичагов принял самое энергичное участие в реформах по усилению русского флота, усовершенствованию морских наук и подготовка морских офицеров. 20 июля 1807 года был произведен в полные адмиралы и сделан министром военно-морских сил России и в этой должности продолжал свою деятельность по обновлению русского флота. Однако 28 ноября 1811 года, по нездоровью, он попросил Императора Александра I освободить его от должности морского министра и был назначен командующим Черноморским флотом. В начале 1812 г. ему было вверено и командование Молдавской армией,^[5] с которой он выступил в конце июля на соединение с 3-й Западной армией.^[6] Участвовал в боях под Борисовым, на Березине и в преследовании отступающих французов, в 1813 году находился при занятии Белостока и Варшавы, после чего заболел и отбыл в отпуск для лечения. В 1814 году вышел в отставку^[7] и уехал в Италию, затем поселился во Франции, где жил до самой кончины. В 1834 году, когда Чичагов отказался подчиниться Императорскому указу о пятилетнем пребывании за границей и вернуться, он был исключен из службы,^[8] лишен звания члена Государственного Совета, имущество его в России было секвестировано.

(А.М. Горшман. Текст биографии взят из издания «Словарь русских генералов, участников боевых действий против армии Наполеона Бонапарта в 1812-1815 гг.» Российский архив. Том VII. Москва: студия «ТРИТЭ» Н. Михалкова, 1996 год, страницы 606-607).

^[1] Родился 27 июня 1767 года в Петербурге.

^[2] Назывался орденом Святого Иоанна Иерусалимского. В списках кавалеров ордена Чичагов не значится.

^[3] Имел еще два иностранных ордена: прусские ордена Черного Орла и Красного Орла.

^[4] Орденом Святого Георгия 4-го класса награжден 18 мая 1790 года.

^[5] В 1812 году армия называлась Дунайской армией.

^[6] Армия называлась 3-й Резервной Обсервационной, а 3-й Западной стала называться с 18 сентября 1812 года после объединения с Дунайской армией.

^[7] В отставку не выходил, в 1814 году был освобожден от всех должностей с оставлением членом Государственного Совета.

^[8] Ислючен из службы 17 октября 1834 года.

Во время Отечественной войны Чичагов приобрел себе ту печальную известность, которая заставила П. Бертенева в его предисловии к XIX тому «Архива кн. Воронцова» сказать о министре-эмигранте: «Ч. принадлежит к скорбному списку русских людей, совершивших для отечества несравненно менее того, на что они были способны и к чему были призваны». Насколько верно такое мнение, трудно сказать определенно. Несомненно, однако, что Чичагов гораздо менее виновен в несчастном для нас исходе переправы через Березину, чем это принято предполагать. Бывший морской министр был в свое время предметом всякого рода насмешек, шуток, эпиграмм и даже басни, выставлявшую Чичагова в очень невыгодном свете; раздавались даже голоса, обвинявшие злополучного адмирала в измене. О последней не могло быть и речи: вопрос сводится к тому, насколько, действительно отсутствие распорядительности главного начальника Дунайской армии, если оно имело место, повлияло на результат сражения.

Стратегическое положение Наполеона сильно ухудшилось, с юга приближалась Дунайская армия Чичагова, с севера наступал Витгенштейн, авангард которого 7 ноября захватил Витебск, лишив французов накопленных там продовольственных запасов.

14 ноября Наполеон с гвардией двинулся из Смоленска вслед за авангардными корпусами. Корпус Нея, находившийся в арьергарде, покинул Смоленск лишь 17 ноября. Колонна французских войск сильно растянулась, так как трудности дороги исключали компактный марш больших масс людей. Этим обстоятельством воспользовался Кутузов, перерезавший французам путь отступления в районе Красного. 15-18 ноября в результате боев под Красным Наполеону удалось прорваться, потеряв много солдат и большую часть артиллерии.

Дунайская армия адмирала Чичагова (24 тысячи человек) захватила 16 ноября Минск, лишив Наполеона крупнейшего тылового центра. Более того, 21 ноября авангард Чичагова захватил Борисов, где Наполеон планировал переправиться через Березину. Прибыв в Борисов, Чичагов нашел положение дел крайне печальным. Генерал Ламберт, которому он доверял и которому хотел поручить командование авангардом, был ранен и, поэтому, не мог принимать участие в сражении. Ланжерон не потрудился осмотреть и изучить местность, вообще в большой степени неблагоприятную для сражения; для инженерных работ оставалось весьма мало времени, так как со дня на день можно было ожидать неприятеля; земля промерзла на значительную глубину, в армии нашелся всего один инженерный офицер способный руководить постройкой укрепления, словом обстоятельства, как бы нарочно, сложились таким образом, что Чичагов было крайне трудно, если не совсем невозможно, выполнить данную ему инструкцию.

По этой инструкции он обязан был устроить под Борисовым укрепленный лагерь и укрепленные же дефилеи со стороны Бобра, что имело целью остановить французскую армию. Чичагов, взвесив положение дел, отказался от этого плана и послал для изучения местности дивизию авангарда под командованием Палена, заступившего вместо Ламберта. Едва Пален отошёл от Борисова, как совершенно неожиданно наткнулся на войска маршала Удино и принужден был отступить, потеряв до шестисот человек убитыми и ранеными и оставив в руках неприятеля весь обоз.

Борисов заняли французы, когда Чичагов вернулся из Игумена, куда он отправлялся по приказу Кутузова, в надежде преградить путь Наполеону, но тщетно. И тут же решился атаковать неприятеля. Он, по мнению некоторых, обратился к своему начальнику штаба Сабанееву со словами: «Иван Васильевич, я во время сражения не умею распоряжаться войсками, примите команду и атакуйте». Сабанеев атаковал французов, но был ими разбит по причине неразмерности в силах. Этот так печально окончившийся бой французы раздули в своих реляциях в крупную победу; русские же увеличили цифру потери Палена до двух тысяч человек. В таком виде известие об этом сражении дошло до Санкт-Петербурга. С этого началась дурная слава Чичагова.

24 ноября Наполеон подошёл к Березине, оторвавшись от преследовавших его армий Витгенштейна и Кутузова.

25 ноября рядом искусных маневров Наполеону удалось отвлечь внимание Чичагова к Борисову и к югу от Борисова. Чичагов полагал, что Наполеон намерен переправиться в этих местах, чтобы выйти коротким путём на дорогу к Минску и затем направиться на соединение с австрийскими союзниками. Тем временем французы навели два моста севернее Борисова, по которым 26—27 ноября Наполеон переправился на левый (западный) берег Березины, отбросив слабое сторожевое охранение русских.

Осознав заблуждение, Чичагов атаковал Наполеона основными силами 28 ноября на левом берегу. На правом берегу французский арьергард, оборонявший переправу, был атакован подошедшим корпусом Витгенштейна. Основная армия Кутузова отстала позади. Не дождавшись переправы всей огромной толпы отставших французов, состоявшей из раненых, обмороженных, потерявших оружие и гражданских, Наполеон приказал сжечь мосты утром 29 ноября. Основным итогом сражения на Березине явилось то, что Наполеон избежал полного разгрома в условиях значительного превосходства русских сил. В воспоминаниях французов переправа через Березину занимает не меньшее место, чем крупнейшее Бородинское сражение.

Анализируя причины, позволившие Наполеону переправиться через Березину и избежать пленения и разгрома, Кутузов в письме к Александру I обвинял не только Чичагова в допущенных ошибках, но и Витгенштейна, за нарочитое нежелание объединяться с Чичаговым для совместных действий.

***

2.02.Г. ГЛАДКОВ ПИМЕН

Гладков Пименн - Казак станицы Аннинской (Черновской) Аннинского юрта Хоперского округа Области Войска Донского, год рождения - до 1802.

Родители не установлены, возможно, отец – Гладков Иван (Степанович).

Предположительно, был брат – Гладков Леон (Леонтий) Иванович.

Жена не установлена.

Установлены дети:

- Гладков Иван Пименович, 1821 год – 22 апреля 1853 года;

- Гладкова (по мужу Костина) Степанида Пименовна, ? - ?;

- Гладков Харитон Пименович, 1826 год – 1853 год;

- Гладков Фома Пименович, 1837 год - ?.

Судьба Пимена Гладкова не установлена.

***

Сайт управляется системой uCoz